Сидя взаперти, в мыслях он готовился к высылке и небезосновательно опасался, что до места будущей работы живым не доедет. Еще сильнее перепугался неожиданного вызова к главе представительства, решив, что расправятся с неугодным прямо на месте. И лишь увидев в кабинете Данилу, слегка воспрял духом. У опального появилась слабая надежда, которая оправдалась.
– Знаю, – кратко ответил боярин.
– И какой тебе резон сдавать его нам? – Несмотря на сильнейшую встряску, хуже соображать гном не стал.
– Этот тип пообещал мне подогнать партию камней по отличной цене. А потом я узна##€##ю, что алтари резко вздорожали, да и появились не у меня, а на западе. Порядочные люди так дела не делают, только жулики. А жуликам самое место в застенках. Разве я не прав?
– Конечно, прав, – согласился Мург.
Во время их разговора Еремеев обдумывал детали легенды о причастности пореченских гномов к «левому» производству алтарей. Вроде бы для этого у него имелось все, однако для полного правдоподобия пригодилась бы одна уникальная вещица.
«Жаль, я не успел с китайцем переговорить. Если он действительно умелец и создаст нужную копию, ни у кого и тени сомнения не останется в причастности пореченских».
Тем временем Мург повествовал о своем аресте. Причины его по большей части были абсолютно надуманными. Кроме одной, действительно серьезной. И все из-за глупейшего «прокола» Еремеева: кто-то увидел медальон Тагура на боярине, когда тот заглянул в трактир, спеша вызволить пульсирующего из лап метаморфа. Шибко наблюдательный описал его дознавателям, потом сведения дошли до представительства гномов…
«Вот уж не ожидал от себя! Видать, совсем плохой был. Еще бы – я в тот день чуть без тела не остался».
До Троицкого карета добралась без происшествий. Здесь решили перекусить, прежде чем тронуться дальше к Крашену.
Задумавшись, Еремеев вышел из кареты и сразу уперся взглядом в проходившую мимо селянку лет тридцати.
«До чего же на Руси все женщины хороши. На какую ни глянешь – дух захватывает, прямо хоть картины пиши с натуры. Желательно обнаженной…» – подумал он.
Александр не сразу сообразил, что движется следом за крестьянкой, он даже не заметил, как на его плечо уселся дятел, не услышал возникший в голове голос лешего. Весь мир, казалось, сузился до одной особы…
– Ой, больно же! – вскрикнул очнувшийся боярин, когда красноголовая птичка вспорхнула на макушку и принялась выдалбливать из черепа похотливые мысли.
– Порученец, ты там совсем слух потерял али от дел отлыниваешь?
