– Джордж, позвоните, чтобы подали еще шампанского!
Принц позвонил и приказал вошедшему лакею:
– Подайте карету этого господина! – и больше уже не приглашал его к себе.
По другой версии, обратившись к другу, Браммель пошутил, имея в виду самого принца, имевшего сильную склонность к полноте:
– Элвэнли, кто этот твой толстый друг?
От долгов ему пришлось бежать во Францию, в Кале, где он влачил самое жалкое существование. Уже по прошествии многих лет, проезжая через этот провинциальный городок и узнав, что Браммель проживает там, принц решил забыть старые обиды и послал к нему лакея с приглашением на обед в три часа. Браммель велел посланцу передать своему хозяину, что он не принимает пищу в это время, и примирение не состоялось. Бывший король моды скончался в глубокой бедности от последствий сифилиса в доме для умалишенных.
Интимная жизнь наследника престола
Принц хорошо усвоил постулаты Браммеля и в одежде придерживался предписываемой им умеренности. Что же касается интимной жизни, тут он не знал никакого удержу, легко заводя новые связи, легче легкого разрывая их, не обращая внимания ни на социальную принадлежность своих метресс, ни на их, так сказать, моральный облик, разбрасывая на своем пути побочных детей, которых принципиально не признавал. Все его похождения с наслаждением раздували газеты, ибо жизнь принца пришлась как раз на период расцвета британской прессы. В Лондоне выходило девять газет с большим тиражом, столичные новости из которых перепечатывала масса провинциальных листков, за счет чего, собственно, и существовала.
Количество любовниц красавчика Джорджа поистине не поддается исчислению, в этом он, пожалуй, переплюнул всех своих братьев. Здесь волей-неволей придется рассказать лишь о наиболее примечательных из них. Впрочем, дотошные исследователи альковной жизни принца все-таки выявили некоторую закономерность, а именно: он явно предпочитал женщин несколько, иной раз значительно, старше него, относившихся к нему с материнской заботой, сочувствием и нежностью. Ученые относят это за счет недостатка материнской ласки и понимания со стороны королевы Шарлотты, испытанной мальчиком в детстве, что совершенно неудивительно. Детей тогда воспринимали как взрослых с самого рождения, в монархических семьях их тотчас же перепоручали нянькам и наставникам, стремившимся привить им с младых ногтей сознание собственной исключительности и неограниченности их прав и возможностей.
