Генералы В. И. Кузнецов, П. С. Рыбалко и Ф. М. Харитонов обратили мое внимание на одно немаловажное обстоятельство. В сорок первом и в сорок втором годах, даже во время развития своего наступления гитлеровцы отнюдь не везде создавали окружение нашим войскам, а шли во многих случаях лишь на создание видимости окружения. После Сталинграда они сами стали панически бояться окружения и были очень чувствительными к воздействию на их фланги. Еще больше гитлеровцы боялись появления наших танков в своем тылу. Они тут же сворачивали оборону и стремительно отходили.
Павел Семенович Рыбалко приоткрыл мне и причины нашего отступления весной из Харькова. Его войска ворвались в этот важнейший промышленный центр Украины с ходу, на плечах растерянного противника овладели Харьковом. Если бы вовремя были подтянуты тылы, а войска были бы обеспечены горючим и боеприпасами, немецко-фашистские войска не овладели бы вновь Харьковом.
Именно там на Северном Донце, я столкнулся впервые с довольно странным обстоятельством, которое заставило меня задуматься над психологией противника.
Я изучал обстановку на участке фронта, который должна была оборонять 8-я гвардейская армия или на котором она должна была наступать. Наша армейская разведка в обычном порядке доставила «языка». Военнопленный показал, что он из 6-й полевой армии. Наши разведчики сначала не поверили ему. Ведь 6-я полевая армия прекратила свое существование в Сталинграде. Пленный разговорился и объяснил, что Гитлер особым распоряжением создал вновь 6-ю армию, назвав ее «армией мстителей». Командовал этой армией генерал-полковник Холлидт, стремившийся в какой-то степени заменить в немецко-фашистских войсках Паулюса и успевший заслужить доверие Гитлера. Мы попытались расспросить немецкого солдата, за что же он собирается мстить? За Сталинград? Одно слово «Сталинград» вызвало массу эмоций у солдата, который оказался смышленым. Он рассказал нам, что в вермахте опасно произносить это слово. Не потому опасно, что кто-либо скрывает историю его разгрома в Сталинграде. Нет! Для гитлеровцев Сталинград стал вообще синонимом поражения. Словом «Сталинград» обозначается теперь любая угроза поражения.
И еще одно рассказал словоохотливый пленный: солдаты уже не надеются на своих генералов. Вся надежда на Гитлера, потому что Гитлер обещал «чудо».
Что-то подобное мы слышали от пленных солдат и до этого. И не только от солдат, но и от офицеров. Люди трезвые, реалистичные этой «третьей силой» называли сверхмощное, секретное оружие, которое изготавливается в большой тайне.
