Подростки рядом со мной замолчали. Наверное, тень будущих событий на секунду вернулась и легла на все вокруг.
— Володь, ты чего? — Настя на секунду прижалась ко мне.
— А? Что? — я вынырнул из гнетущих воспоминаний и осмотрел все вокруг.
На мгновение мне показалось, что около меня еле заметно подрагивает пространство. Моргнул и все вернулось в норму.
— Не знаю. Сидели говорили ни о чем. А потом ты стал каким-то печальным и злым что-ли. — Настя зябко повела плечами, будто в помещении стало холодно. — И в какой-то миг такой жутью повеяло. Будто в дуло ствола заглянула.
— Ага. Причем пушечного, — Антон был парнем далеко не робкого десятка, но и он сейчас выглядел бледным и испуганным. За малым ему удавалось скрыть предательскую дрожь рук. — И знаешь, как-то сразу поверил сестре, о том, что ты колдун.
Я криво улыбнулся. Меня еще не отпустили тени прошлого, хотя смешно говорить о таком в 14 реальных лет. Вот только боюсь много таких детей появилось после войны 14 — 22 года. Которые вздрагивают во сне от кошмаров с воем снарядов и свистом пуль. И иногда кровавым месивом на месте родных и близких.
— Извините. — я улыбнулся друзьям. — Так вспомнил кое-что не особо приятное. И я так еще не сказал вам спасибо, что успели вовремя прийти туда в лес. Слишком уж я себя переоценил и едва не поплатился.
— Это тебе спасибо, — Антон положил свою ладонь мне на предплечье и сжал, — Настя мне все рассказала о тех подонках. И то что они с ней хотели сделать. Это самое меньшее, чем я мог тебе отплатить.
Он сурово сжал кулаки, видимо прикидывая, что бы он сделал с малолетними ублюдками из компашки Руслана. И с ним заодно.
— Ты мне только одно объясни — когда я прибежал уже двое были уработаны. Причем качественно. А потом о тебе они такие сказки рассказывали. — он с любопытством посмотрел на меня, — Как ты это сделал?
— Это просто магия, брат, — улыбнулся я и встал из-за стола. — Мне пора. Муромцев уже, наверное, попрыгивает в нетерпении.
— Эй, — возмутилась Настя, просидевшая тихим воробушком весь наш разговор с ее братом, — ты так мне ничего и не рассказал. Я с тобой.
Настя уперла руки в бока в классической позе ревнивой жены. Только скалки для завершения хрестоматийного образа не хватало.
— И не желаю слышать нет, пошли. — и взяла меня под руку, всячески своим видом демонстрируя, что не отступит от своей позиции ни на сантиметр.
— Это она просто присела на конфеты Муромцева, — весело заржал Антон, — она мне о них целую поэму едва ли не в стихах прочла.
