Охота за камнями | страница 26

В конце книги, в «Описании минералов», узнаем, что твердость флюорита 4. Как раз подходит.

В том же «Описании» сказано еще, что флюориты родятся в жилах. И хоть нигде кругом не видно пород с жилами, мы уверены, что поблизости скрыт (наносами) выход таких пород.

А почему поблизости?

Да камень не потерт, не оглажен, хотя и мягкий. Если бы путешествовал издалека, от него бы ничего не осталось. Даже такие твердые минералы, как топаз, и то за длинную дорогу в песках превращаются в окатыши.

А флюорит мягче даже кварца.

И вот участок становится особенно интересным для разведчика.

Хочется проверить свои выводы и на основании находки одного кристаллика выследить хитро запрятанные жилы.

Окаменелая жизнь

Сейчас, когда я пишу эти слова, на столе передо мной лежит одна находка из песков Южного Урала. Это обломок кремня — минерала совсем не редкого. Он стал для меня интересен с той минуты, как я разглядел на нем следы оббивки. Кремень обделан со всех сторон, так что получился острый наконечник не то копья, не то стрелы.

Попал он мне в ковш при таких обстоятельствах. Был я на разведке вместе с Филаретом Паншиным, старым старателем. Копали мы закопушки на полянах в сосновом лесу и Филарет учил меня различать слои. Сам-то он наперед знал все, что попадется.

— Это вот сверху нанос — «трунда». В нем ничего путного не бывает. Один только раз нашел я золото прямо под дерном. Ну, то «поддерник», особая статья. Дальше глины идут, тоже пустые. Теперь бы «бузге» быть с речником, да вишь нету — прямо песок. Песочку мы и помоем, в нем главная суть. А еще ниже «дресва» пойдет и уж до самого «Урала».

«Уралом» называл он гранит в коренном залегании.

Сделали мы закопушку метра в полтора. Филарет набрал песку в ковш да в мешок и пошел к речке мыть. Я остался копать дальше. Через полчаса Филарет вернулся смущенный.

— Нету золота и знаков. А вот минерал какой-то незнакомый. — И подал мне три ноздреватых зеленых обломка.

Я их вертел, вертел — сомнений не осталось.

— Это, — говорю, — шлак. Видно здесь заводик был железный или печь плавильная.

— Какой там заводик. Испокон веку кругом заводов не было. Да ведь и брал-то я песок из целика. Как туда шлаку попасть.

Целиком зовется древний нетронутый пласт россыпи. Все, что в целике содержится, попало в него не позднее того времени, когда образовался сам пласт.

Я подивился чудной находке, но объяснить ее никак не смог.

Пришла моя очередь мыть песок. Взял я его из того же слоя, из целика. В первом же шлихе попался кремневый наконечник.