Подошел кузнец к коню, тронул его ноздри, попробовал его приласкать, куда там! Гнедой так и норовит схватить цыгана зубами, так и бьет ногами оземь. Господь наш Иисус как раз в это время тут же стоял, на дворике. Стоял и глядел: справится хозяин или нет. Видит Иисус, что цыган без толку бьется, и говорит ему:
— Оставь, хозяин, я сделаю.
— Не много ли на себя берешь, желторотый? — вспылил цыган. — Скажите, пожалуйста, этот малец уже всюду сует свой нос! Да тебе такая лошадь и не снилась! Он меня решил за пояс заткнуть! Ну, иди, иди, попробуй. Да понимаешь ли ты, дурья голова, что ежели такой конь заденет тебя хвостом, так ты тут же и окочуришься! — Словом, страшно разозлился кузнец. Да простит господь его грешную душу, много лишнего наговорил ему тогда цыган сгоряча.
Ну так вот, господь наш ничего не ответил цыгану, схватил топорик, что стоял у двери сарая, подошел к коням и отрубил у обоих прекрасных гнедых жеребцов копыта. Цыган остолбенел. А господь наш уже мчится к сараю — стук-стук — и прибил подковы к отрубленным копытам.
— Чтоб тебя разорвало! Теперь меня четвертуют за твои проделки! Что мне делать! Вот возьму топор, Да и рассеку тебе башку, если ты, пророково отродье, не приладишь обратно все восемь копыт, целый выводок раков тебе в глотку!
А господь наш терпеливо молчал да прибивал подковы. Когда же покончил он с этим делом — вышел во двор, приложил копыта куда следовало, дунул на них своим святым дыханием — и гнедые мигом встали на ноги.
Вскочил тут цыган и принялся обнимать Иисуса. — Вот как надо работать! Разве не говорил я твоему отцу, что из тебя выйдет добрый кузнец, что ты чудеса творить будешь! Да ослепнуть мне, если не говорил я этого! Ловок ты стал. Кто бы сказал, что в тебе не ромская кровь течет?
К вечеру явились королевские слуги и звонким золотом расплатились с цыганом.
С той поры, король Геродий все чаще стал посылать своих слуг к цыгану: чуть что надо сделать — сразу же идут к кузнецу. У цыгана дела хорошо шли: ведь за него всю работу Иисус Христос делал.
Но однажды королевские слуги привели коней, когда нашего господа не было дома — цыган послал его за углем. А надо сказать, что стал цыган зазнаваться и уже считал себя великим человеком. Схватил он топорик, отрубил у коней копыта и пошел в сарай их подковывать. Работу он выполнил хорошо, но, когда пришлось приставлять копыта на место, тут-то и случилась беда. Цыган не раз видел, как господь наш Иисус делает: приложит копыто на прежнее место, дунет на него — и готово дело. Цыган тоже приставил копыта, дунул на них и стал ждать, когда встанут драгоценные кони.
