Он и немыслимые увеселения придумывал, кажется, только для того лишь, чтобы не оставаться наедине со своими невеселыми мыслями. Не смолкали за стенами дворца безысходно горькие песни:
Не плачь, не плачь, трава-мурава;
Не одной тебе в чистом поле тошнехонько,
И мне того тошнее...
И бессмысленными казались тогда Петру все великие принесенные страной жертвы. Ведь еще в Амстердаме, постигая плотницкие науки, он мечтал: коли твердо встанет страна на море, то сделается такой же богатой и сильной, как и те государства, где довелось ему побывать.
И исполнятся слова, которые, не кривя душой, сказал он когда-то: «О Петре ведайте, что ему жизнь недорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния нашего».
Но где они — блаженство, слава, сытость, хотя и блестяща одержанная страной победа.
Думая так, грозный царь становился растерянным, как ребенок, который долго добивался заветной игрушки и вот, получив ее, видит, что игрушка ничего не умеет делать из того, что он насочинял про нее.
Петр не умел ждать.
Всегда самым главным врагом царя было время. С ним он боролся всю свою жизнь, порою судорожно торопя начатое еще отцом дело, и всегда время побеждало его, потому что победить время нельзя.
Когда Петр думал об этом, лицо его искажалось судорогой, бешеными становились глаза, а плечо начинало дергаться.
В одну из таких минут приказал царь снаряжать посольство к пиратам Мадагаскара, чтобы, приняв их в русское подданство, наладить сулившую великие барыши морскую торговлю с Индией.
К счастью, снаряженные в далекий путь фрегаты едва не затонули и после первого же шторма на Балтике вернулись назад. Тем не менее о торговом пути в Индию Петр не забыл.
Лихорадочно придумывал он все новые и новые экспедиции.
Адмирал Апраксин, докладывавший о текущих делах, заметил, что император рассеян, и уже начал сомневаться, стоит ли ему, исполняя просьбу Дмитрия Николаевича Сенявина, хлопотать о возвращении на флот капитана Беринга. Нерешительно перевернул он в своей папке рапорт.
— Еще что?! — заметив это движение, резко спросил Петр.
Адмирал решился.
— Отставленный от службы в январе сего года капитан второго ранга Витус Беринг просит вновь о зачислении его на флот... — доложил он.
Петр нахмурился, что-то припоминая.
— Это который сам подавал в отставку? — спросил он.
— Точно так! — отвечал Апраксин.
— Какой же он капитан, коли решения меняет беспрестанно?
— Осмелюсь доложить: в отставку Беринг от обиды просился, — сказал Апраксин. — Ваше императорское величество изволили повелеть: иноземцев, которые в нашей службе токмо временно, снизить рангами против русских людей. Под действием сих мер и находился капитан Беринг. А теперь он обязался до смерти у нас служить.
