— Я же говорил! — воскликнул поэт. — Только тупые критики и эта алчущая пустых развлечений толпа…
— Минутку! — я поднял руку, призывая Закариаса к терпению. — Повторяю, вас ждет слава, и я определил, когда именно вы должны умереть, чтобы звезды и планеты повели вашу душу по назначенному пути.
— Говорите! — потребовал поэт. — Ради славы гений готов на смерть!
— Пожалуйста, — вздохнул я. — Эта дата: восьмое апреля две тысячи пятьдесят четвертого года, семь двадцать утра по мировому времени.
— Восьмое апреля, — принялся записывать Закариас, и тут до него дошло.
— Эй! — вскричал он. — Что вы несете, уважаемый? Это ведь время моего рождения!
— Да, — печально согласился я. — Весь мир был бы вам благодарен, если бы вы умерли в тот момент, как явились на свет. Неужели вас не могла удушить пуповина?
— Но я не успел бы стать поэтом! Не написал бы гениальных стихов! Не…
— Должно быть, именно этого хотело от вас благодарное человечество, — кивнул я.
— Но я не могу вернуться в… — растерянно произнес Закариас.
— Да, это исключено. Поэтому, — я пожал плечами, — вам остается жить до того момента, когда злая смерть…
— Когда это произойдет? — деловито спросил Закариас.
— К сожалению, — сообщил я, — профессиональный долг запрещает называть клиентам дату смерти. Это грозит потерей лицензии.
— Но вы обещали! Мы договаривались!
— Мы договаривались, — парировал я, — что я сообщу вам дату не вашей реальной смерти, а желаемой, верно? Я вам ее назвал. Есть претензии?
— Конечно! Эта дата меня не устраивает!
— Обратитесь в астрологический арбитраж, — холодно сказал я. — Но прежде заплатите мне двойной гонорар, иначе арбитры не примут вашего искового заявления.
Господин поэт закатил глаза, изобразил вечную муку, быстро понял, что на меня эти трюки не действуют, и бросил ломать комедию.
— Значит, мне никогда не быть знаменитым? — с горечью спросил он. — Ни до смерти, ни после?
— Истинно так, — согласился я. — Почему бы вам не переквалифицироваться? Могу дать адрес специалиста, который определит, какая профессия наиболее соответствует…
— Я поэт! — гордо сообщил Закариас, поднимаясь во весь рост. — Я гений! Народ! В веках! Будет! Помнить!
С этими словами он покинул мой офис, так и не заплатив ни одной монеты. Думаю, на Высшем суде ему придется за это ответить.
