— Я! — воскликнул он, бросившись в кресло так, будто собирался в нем поселиться. — Поэт! Я! Мои произведения! О! Вы их не читали! Они опережают время!
— Да? — вежливо сказал я, желая все-таки понять, чего хочет посетитель. — Если они опережают время, то вы пришли не по адресу. Рядом есть часовщик, он вам все, что нужно, переставит, и время пойдет так, как оно…
— Тупица! — с сожалением констатировал посетитель. — Стихи! Вы понимаете? Речь идет о стихах! Равных которым нет в…
— Только не нужно читать вслух, — быстро сказал я. — Я совершенно не воспринимаю на слух какие бы то ни было тексты.
— Одну строфу! — понизив тон, заявил поэт. — И вы поймете! С кем имеете дело!
Он действительно ограничился одной строфой. Состояла эта строфа, однако, из трехсот пятидесяти шести строк, так что мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не заснуть и не удариться лбом о стол. Запомнилось мне только нечто вроде «затхлой сути плюмажных фениксов» и «инкунабул раздетые букли». Сильно, конечно, но не в моем вкусе.
Я так и сказал посетителю, чем вызвал новый прилив энтузиазма.
— Я! — воскликнул он. — Виктор Мария Бакара Закариас! Гений! Мои стихи! Пробьют дыру в Вечности!
Я представил себе дыру в том, чего еще не достигло человечество, и понял, что пора переходить к финансовым проблемам.
— Уважаемый господин Закариас, — объявил я внушительным голосом, — если вам нужен посмертный гороскоп вашего родственника, то это будет стоить сто тридцать две монеты включая налог!
— У меня нет родственников, — заявило это дитя инкубатора. — Гороскоп нужен мне самому. Я желаю знать, каких высот достигнет моя посмертная слава!
— Но, господин Закариас, — сказал я с недоумением, — для составления гороскопа посмертной жизни клиента мне нужно знать точное время его смерти. К счастью, вы живы и даже молоды. Как же я могу…
— Вы не поняли! — с пафосом воскликнул Закариас. — Я желаю, чтобы! Моя посмертная слава! Достигла границ Вселенной!
— Да-да, и пробила брешь в Вечности, — согласился я.
— Вот именно! Поскольку натальная посмертная карта зависит от времени смерти, скажите мне, уважаемый Шекет, когда я должен умереть, чтобы слава моя оказалась максимальной, всемирной, вселенской, безграничной и вечной!
— Но э.. — пробормотал я. — Надеюсь, вы не собираетесь…
— Собираюсь! — твердо сказал Закариас. — Вы составляете для меня оптимальный вариант посмертной судьбы, и я покончу с собой в тот день, который вы мне укажете! Гонорар…
