На мой взгляд, в этих спорах не было смысла, ибо каждый знал, что колодцы времени не приспособлены для того, чтобы шастать с планеты на планету — вмешаться в события на Фаэтоне Патруль не мог, так что и говорить было не о чем.
Можете поэтому представить мое удивление, когда вызвало меня однажды изображение господина Бецалеля, нашего уважаемого начальника, и сказало:
— Шекет, вам поручается попытка спасения цивилизации планеты Фаэтон. Глубина погружения — примерно тридцать миллионов лет. Поскольку речь идет о другой планете, колодец времени пришлось модернизировать, создав нужные пространственные ответвления.
— Я и не предполагал, что такое возможно, — пробормотал я, и изображение господина Бецалеля смерило меня презрительным взглядом:
— Вы много чего не предполагали, Шекет! Например, того, что в случае удачного завершения операции получите месяц отпуска и сможете отдохнуть на одном из лучших курортов спасенного вами Фаэтона.
В модернизированный колодец времени мне пришлось бросаться, нацепив вакуумный скафандр, поскольку существовала не равная нулю вероятность численной ошибки, в результате чего я оказался бы в нужном времени, но не на Фаэтоне, точные координаты которого не знал даже центральный компьютер Патруля, а в пустоте космоса.
Все, однако, обошлось в лучших традициях нашей всегда удачливой службы — я грохнулся на колени посреди огромной площади в главном городе Фаэтона Мунбакиле. Дыхательные системы скафандра тут же отключились, и я едва не задохнулся, выбираясь из этого сложного сооружения. Меня обступила толпа любопытствующих фаэтонцев — они действительно оказались существами с двумя туловищами и двумя головами. Туловища соединялись друг с другом в районе бедер, и эта странная игра эволюции позволяла каждому фаэтонцу не только иметь сразу два мнения по поводу любого события, но и делать одновременно два противоположных по смыслу действия, мешая самим себе добиваться хоть какого-то результата.
Общались фэтонцы телепатически; сняв скафандр, я сразу окунулся в океан мысленных волн и мгновенно, не затратив никаких усилий, узнал не только то, что столицу Фаэтона называют Мунбакилом, но и то, что Фаэтон на фаэтонском языке — Аавдал, и то, что для процветания здесь можно делать все, что приходит в голову в данный момент. «Будущего нет, есть только настоящее! — гласил лозунг, под которым готов был подписаться каждый фаэтонец. — Прошлого нет тоже, поскольку уже есть настоящее».
