Телефон.
Телефон лежал на журнальном столике — можно было протянуть руку и взять аппарат, заставить его замолчать. Но для этого надо было допустить в мозг не ощущение звука, все более громкого и настойчивого, но и мысль о том, что звонит телефон, и нужно протянуть руку…
Разве обычно он сначала думал, а потом дотягивался до трубки? Движение было инстинктивным; часто он уже произносил «алло» и, только услышав ответный голос, понимал, что с этим человеком ему говорить не хочется; нужно было сначала взглянуть на дисплей…
Телефон умолк — переключился на автоответчик.
Но состояние изменилось. Игорь, наконец, открыл глаза. Первое, что он увидел: часы, висевшие над телевизором. Два часа тридцать семь минут. Дня? Ночи?
Ночи, конечно. Эхуд ушел часов в одиннадцать. Значит…
Можно было посчитать, сколько прошло времени, но Игорю все еще было трудно сосредоточиться, он больше ощущал, чем думал. Протянул руку и взял телефон. Звонила Фанни. Что-то опять произошло в «Бейт-Веред»? Ночью? Не дай Бог, если…
Игорь пришел в себя настолько, что сумел встать, сунуть ноги в тапочки и, подумав «Господи, только бы не…», нажать кнопку возврата разговора.
Долго играла мелодия популярной израильской песни, название которой Игорь не мог вспомнить, а потом мягкий женский голос сообщил, что «разговор переведен в звуковой почтовый ящик, вы можете оставить сообщение…»
Игорь запаниковал. Если Фанни звонила в такой час, значит, что-то случилось. Если не ответила, значит, после ее звонка произошло еще что-то…
С отцом.
Но с ним постоянно что-то происходило, чаще всего по ночам. Фанни никогда Игоря не тревожила, это была ее работа, и она с ней справлялась. Глупо будить сына в третьем часу ночи из-за того, что отец встал в туалет и растянулся на полу…
Игорь начал быстро одеваться и только тогда обнаружил, что одет. Точнее — не раздет, он лежал в той одежде, в какой вернулся вечером из «Бейт-Веред»: в шортах и майке с изображением марсианского ровера «Curiosity».
Что-то происходило. Комната медленно вращалась, а предметы и — самое странное — мысли становились то крупнее, то мельче, то приближались, то удалялись, и это почему-то никак не сказывалось на возможности Игоря ориентироваться и передвигаться в менявшимся мире.
Связка ключей лежала, как всегда, на тумбочке в прихожей. То есть, Игорь помнил, что вечером, вернувшись, положил ключи на обычное место. Ключей не было. Игорь повернул ручку двери — естественно, заперто. Он вернулся в гостиную — предметы по-прежнему совершали странный танец, — и не нашел ключей ни в сумке, ни на столе, ни на журнальном столике… нигде.
