Что касается Офера, то он и Кацор когда-то служили в «Гивати», причем в одной роте. Армейская дружба, да? Но после армии они не встречались полтора десятилетия, пока их не свела деловая карьера. Почему? Мы выяснили — во время атаки Кацор не прикрыл Офера от пулеметного огня, испугался. Дело было в секторе Газы, операция «Бурный поток». Бронетранспортер, в котором ехали Офер с Кацором, попал в засаду. Ребята залегли, а Офер оказался на открытой местности и не мог сдвинуться ни на шаг — тут же получил бы пулю. Нужно было проползти под огнем метров триста, чтобы выбрать выгодную позицию и подавить пулемет. Проще всего это было сделать Кацору, проще и ближе. И безопасней, как утверждают свидетели. Но Кацор не сделал этого. Приказать ему никто не мог, офицера убило первой очередью… В конце концов, двое рядовых — Лотман и Бродецки — подползли к домам и начали стрелять. Подавить пулемет ребята не сумели, но дали возможность отойти остальным. Лотман погиб, Бродецкому удалось вернуться невредимым. Офера ранило, два месяца он лежал в госпитале. Кацору никто не сказал ни слова, никто не доложил о его поведении. Но вокруг него в роте образовался вакуум. Через два месяца Кацора перевели в другую часть. Никто из бывших товарищей не искал с ним встреч, но и слухов о нем не распускал никто. Да и сейчас о той истории люди вспоминать не хотели…
С Полански не так понятно, но, возможно, у него была стычка с Кацором, когда во время прошлых выборов оба претендовали на запасное место в партийном списке «Ликуда». Оба давние ликудники, но прежде Кацор не проявлял особого желания взобраться на политический Олимп, в то время как Полански хотел пройти в Кнесет, не скрывал этого и еще во время предыдущих каденций участвовал во всех партийных мероприятиях. Он почти добился своего, пройдя региональные праймериз, но тут Кацор вступил в борьбу, авторитета в партии у него было больше, и на общепартийном голосовании он перебежал Полански дорогу. Впрочем, в Кнесет не прошли оба… Короче говоря, Полански Кацора терпеть не мог.
— Тоже мне, повод для убийства, — пробормотал я.
— Согласен. Хотя, с другой стороны, люди убивали и по меньшим поводам. Но все это неважно. Никто из них не мог подложить яд в чашку Кацора, ни у кого при себе не было ни яда, ничего подозрительного. Между тем, во время предыдущих встреч каждый имел куда больше возможностей дать Кацору цианид, но не сделал этого.
— Значит, остается версия самоубийства, — сказал я, — и нужно было искать причины. Может быть, он…
