Больше всего беспокоила спина. Не понятно почему, но хотелось оглянуться и прикрыть её руками. Одинаково беззащитны- рыцарь без доспехов и человек с голой спиной. Прижалась к стене.
Только к телу привыкла, как стала встраивать его в пространство. Первое время чувствовала, что каждый предмет в квартире на меня смотрит. Казалось, с пластинки MILK AND HONEY не целуются, а подглядывают и насмехаются Джон Леннон с Йоко Оно. Деревянная кошка на тумбочке скривила рот в едва сдерживаемом смехе. Наклонялась к столу и чувствовала животом прохладу и гладкость его столешницы. Вешала вещи, а они сопротивлялись, щекотали руки, касались груди. Солнечные зайчики отражались в глянцевых стенках шкафа и прыгали по моему телу.
В аптеке купила большую банку с зелёной пахучей мазью и принялась на себе размазывать. Вспомнила шутку доктора про Петрова- Водкина. Рука плавно скользила по изгибам тела. С детства нас учили, что себя трогать нельзя. Почему нельзя? От этого в теле зажимы и сексуальная холодность. Недотроганность видна издалека. Она выражается в агрессивной демонстрации частей своего тела или уходу в черные цвета бесформенной одежде, боязни выделяться из толпы, быть собой.
До прихода христианства наши предки никогда не испытывали чувства стыда, но они не были развратными. Бабушка рассказывала, что раньше слово «блудница» имело другой смысл. То есть, эта девушка, что бродит, ищет подходящего жениха.
От мази тело приобрела иноземный цвет. Я кружилась по комнате и представляла себя Маргаритой, что попала на бал к Волонду. Музыка захлёбывалась счастьем из приёмником, заливала комнату, а я руки раскинула, то вправо ими махну, то влево покачаю. К танцу присоединились плечи, бёдра и я чувствовала, как энергия живительной водой перетекает во мне.
Танец зажёг внутренний огонь и очень захотелось пить. С жадностью припала к холодной воде, а одна капля спрыгнула с губы, упала на подбородок, перескочила на грудь и медленно потекла, как бы позволяя наблюдать за её движением. На животе оставила легких след улитки. Но вскоре он высох и исчез, словно ничего не было.
Подошла к окну и распахну створки. Солнечный свет нагло прошёл по телу, тронул теплом розочки грудей и всю обнял. Казалось, что я в больших и теплых ладошках- одеялках, что укутали и ласково греют.
Ноги подкосились, я опёрлась о подоконник, и он тоже стал в зелёных пятнах под цвет моей кожи. В костюме Евы забралась на широкий подоконники и стала мечтать.
