Но однажды на колхозном рынке у амбаров с зерном встретил свою любовь, раздул зоб, распустил хвост, закружился, но вместо счастливого воркования произнёс «куа-куа». Все разлетелись от страха, а голубка нежно ответила «куа». Так и стали они семейкой Куа.
Вить гнездо решили под крышей дома. Папа Куа приносил тонкие веточки, мама Куа сплетала в милое гнёздышко, утепляя изнутри своим пухом. Жили дружно, поэтому птичий дом всегда был наполнен детьми. Сначала они выбаюкивались в белом яйце, с гладкой, слегка блестящей скорлупой, потом энергия молодой жизни разбивала младенческий плен, и из крошева вылезал лысый птенец, похожий на доисторическое животное. Дети отлично кушали, быстро детский пух меняли на перья, расправляли крылья и улетали. Но через некоторое время в гнезде появлялись новые птенцы.
В семье Куа всё делалось по очереди. Голубка в первой половине дня сидела с птенцами, а он со второй. Если долго не возвращалась, нетерпеливо ворковал.
Прошлой зимой она не вернулась. Дул настолько ледяной ветер, что сковал на лету крылья, погасил сердце, и она льдинкой упала в снег.
Долго голубь летал по городу в поисках её тела. А весной, когда снег растаял, в парке на центральной площади увидел знакомые перья, но не мог приблизиться, чтобы проститься. Стая голодных ворон раздирала грязными клювами её тело. Доставала, кромсала, дробила, глотала аппетитные, подтаявшие кусочки костей и мышц. Всё меньше и меньше ставалось от того, что напоминало ему любимую. Наконец, вороны насытились, расправили крылья и, едва отодрав от земли сытые тела, улетели.
Перья вздрагивали на ветру то ли от боли, то ли от нестерпимого желания взлететь. Он всматривался в каждое перышко, нежно перебирал, узнавал, вспоминал. Вот маховые, сильные. Каждый вечер голубка их тщательно чистила. Вот малые «башмачки», что так мило смотрелись на её лапках. Такие легкие, словно воздух.
В перьях что—то вспыхнуло янтарем и погасло. Это золотисто — жёлтый глаз голубки. Зрачок был направлен прямо на Куа, нацелен, словно прицел, и ждал приказа нажать на невидимый курок. Так могла смотреть из бездны только смерть.
У голубя сильно — сильно забилось сердце, вырвался стон, он попятился. Быстро- быстро забил крыльями, закричал, кричал, кричал…
Очнулся уже в гнезде, в привычной обстановке. С этого времени никогда не вылетал за пределы своего двора. За год жизнь вошла в привычный ритм. Гнездо находилось в теплом и сухом месте. Люди подкармливали хлебом, зимой вешали кормушки. Местные кошки при встрече благородно отворачивались. Но только ночью он долго не мог уснуть и слышал приближающиеся коготки смерти по железной обшивке крыши. Куа не боялся и просил своего пернатого Бога об одном, чтобы его холодное тело нашла дворник Петрова, положила в коробку и зарыла в землю. Лишь бы не исчезнуть в утробе воронов.
