Очень привлекательны тамилки — глубоко в глазницах сверкают черные глаза, зубы ослепительно белы, губы ярки.
Прямо на панели свалены кипы мануфактуры и готового платья для продажи. Никого не смущает, что это мешает пешеходам.
Вся улица засажена деревьями и цветущим кустарником. Изумрудная, салатно-зеленая и даже яично-желтая листва резко выделяется на фоне цветов огненной акации и крон манго. Меня уверили, что название столицы происходит от сингальских слов «колаамба», т. е. «манго-листья».
В районе форта в одном из скверов сохранился камень с выбитым на нем гербом португальского короля. Его поставили в 1505 г. первые колонизаторы, захватившие Цейлон. На вывесках я встречал португальские фамилии Перейра и де сильва.
Португальцев в XVII в. вытеснили голландцы. Район в центре города до сих пор сохранил название «Остров рабов»; там жили туземные рабочие голландской компании.
В XVIII в. на смену голландцам пришли англичане, безраздельно господствовавшие здесь на протяжении 150 лет. Они беспощадно грабили и разоряли Цейлон.
Еще совсем недавно остров был единственным местом на земле, где свободно произрастали коричные деревья. Корица считалась очень выгодным товаром. Сбор стоил гроши, а за границей спрос на нее был велик.
Теперь почти все коричные деревья уничтожены. Остались роскошные виллы, выстроенные колонизаторами на средства, добытые от торговли корицей. Как контрастируют с ними кварталы бедноты в старой части Коломбо — Паттах!
Здесь царствует нужда, жмутся друг к другу убогие лачуги. Тут же на улице сложены горы из сушеной рыбы, фруктов, кокосовых орехов, идет продажа цветной капусты, помидоров, лука, огурцов, красного перца и бананов.
В этих же кварталах — лавки кустарей и ювелиров.
В одну из них меня пригласил сам хозяин; видно, наскучило ждать покупателя. Усадив меня в кресло возле стола, покрытого черной бархатной скатертью, он стал вынимать из шкафа и сейфа деревянные лотки с множеством самоцветов. Все это делалось торжественно, не без театральности, лучи двух висящих на стене прожекторов скрещивались в самом центре стола. Хозяин неторопливо извлекал из лотков сапфиры, изумруды, рубины, циркон, альнамдик, жадбит, бриллианты, рядами укладывал их так, чтобы видна была игра граней, и энергично расхваливал свой товар.
Сверкание драгоценных камней — зрелище на редкость эффектное и красивое, но покупать их мне было ни к чему, да и не на что.
Не обнаружив с моей стороны энтузиазма, хозяин тяжело вздыхает и выкладывает более доступный товар — рубины, опалы и топазы. Когда очередь доходит до золотистого берилла, он пускает в ход все свое красноречие. Он убеждает, что без этого камня трудно жить на свете вообще, а покидать Цейлон — просто немыслимо.
