— Похоже на туляремию, — говорю я.
— В Индии ее нет, — улыбается Четти. — Тут что-то другое. Нужен лабораторный анализ крови. Возможно, это липома.
Он объясняет старику, что следует поехать в ближайший город к врачу. Больной пожимает плечами и смущенно улыбается. Четти сует ему деньги и долго внушает, что их надо потратить именно на лечение.
Мне показывают заболоченное место в низине, где раньше стояло много крестьянских домов и где свирепствовала малярия. Сейчас дома эти брошены, болота залиты нефтью, а село перенесено на более высокое место. Бригады маляриологов проводят лечение больных, систематически опрыскивают дома ДДТ. Малярия отступила, но другие болезни еще остались.
Мы обходим село, задерживаемся в домах, где есть больные. Четти, бывавший здесь не раз, знает их всех в лицо. Из походного чемоданчика он достает пакеты с лекарствами (таблетки, порошки и мази, полученные от ВОЗ) и раздает нуждающимся. Бесплатная помощь радует пациентов, и они сердечно благодарят своего доктора.
Среди жителей Типпура отыскиваем старых маляриков. Они очень довольны вниманием и еще более тем, что доктор привез гостя. Узнав, что я из Москвы, они почему-то отдают мне честь.
Прошу Четти перевести индийцам, что я приехал к ним от Министерства здравоохранения своей страны и Всемирной организации здравоохранения, призванной заботиться об их здоровье. Выслушав доктора, они жестами показывают на сердце и, сложив вместе ладони рук, прикладывают их к голове… Один из крестьян ведет меня к себе в дом и показывает самое ценное, что у него есть, — красивых, хотя и чересчур худых ребятишек. Глаза его горят счастьем и гордостью. К сожалению, больше ему нечем похвастаться, имущество его скудно, а жилище убого, хотя и опрятно.
Недалеко от села живут «неприкасаемые». Возле амбаров стоит тощий скот. Хозяин крытой соломой хижины встречает гостей на пороге, вопросительно смотрит на нас д довольно неохотно отвечает на приветствие. Заходим в дом и просим показать больных. Дети пугливо таращат глаза и жмутся к взрослым. Беру на руки карапуза и даю ему московский леденец. Мальчик показывает его родителям, те с интересом рассматривают и леденец и меня.
— Кто это? — спрашивает старик у Четти.
— Руси.
На суровых лицах появляются улыбки. Они жестами приглашают сесть.
Мне приходят на память поселки арабов в районе Амара, у реки Тигр. В 1944 г. там был установлен карантин из-за бубонной чумы. Иракские полицейские и английские солдаты неусыпно следили за тем, чтобы жители находились в строжайшей изоляции. Но тогда это длилось всего лишь месяц. Здесь же люди на протяжении веков жили в состоянии узаконенного карантина.
