Кружок был серьезный и интересный. Среди любителей оказалось два художника. Мы делали новые декорации. Жены врачей предлагали мне брать из их квартир любую мебель и все вещи, какие мне нужны для спектакля.
Я назначил срок, к которому все должны были выучить роли. Все мои актеры пришли с полным знанием ролей. Суфлера у нас не было. Работа, была горячая, захватывающая. Я решил так готовить спектакль, как готовили его в театре Соловцова.
За кулисами была тишина. Люди приходили на репетиции точно, минута в минуту, разговаривали между собой шепотом. У всех участников спектакля «Дядя Ваня» было особенно торжественное настроение. Сами актеры говорили, что мы не репетируем, а священнодействуем, и действительно это было так. Подходило время генеральных репетиций. Я решил провести их в гриме, костюмах и декорациях, которые только что вышли из-под кисти любителей — врачей. Парики и гримы нам привезли из Москвы. Парикмахер был, как говорят, «на месте», но он не имел париков, а гримером оказался неплохим.
Наступил день первой репетиции, но врач-хирург, который должен был играть дядю Ваню, неожиданно накануне репетиции порезал себе палец во время операции, произошло заражение крови, и он выбыл из строя… Его отправили в Москву. Я остался без дяди Вани чуть ли не накануне премьеры.
Все участники кружка стали убеждать меня сыграть Войницкого. Мне это показалось ужасно смешным. Я — совсем мальчишка — должен буду приклеивать бороду и играть «дядю Ваню». Это получится не Войницкий, а какой-то елочный дед на рождественском празднике. Я наотрез отказался, но репетиции продолжал. К великой радости, вскоре приехал наш «дядя Ваня», но с забинтованной рукой. Так он и играл. Спектакль прошел очень хорошо. Все мои «врачебные артисты» играли с большим настроением. «Дядя Ваня» имел большой успех, и мои друзья-доктора не отпускали меня и решили ставить «Евреи» Чирикова. Эта пьеса меня самого очень интересовала, и я с особым рвением принялся за работу.
Мы работали над пьесой «Евреи» так же тщательно и интенсивно, как и над «Дядей Ваней». Всеми докторами было решено, чтобы Нахмана играл я сам. Я честно сознался, что боюсь играть такую роль, что я для этого еще слишком молод, но мои врачи ничего не хотели слушать.
После долгих споров мы решили — эту роль я буду репетировать в очередь с одним доктором. Работа была захватывающей. После 30 репетиций было решено, что играть должен я. Мы сделали четыре генеральные репетиции в гриме и костюмах.
