Во дворе уже стояла машина Шутовых. Последний перекур у подъезда, кто-то спросил:
– В магазин надо?
– Не, все есть.
Соседка Галя на кладбище не ездила, накрывала на стол. Андрейка округлил глаза:
– У кого день рождения?
Хлопнула последний раз дверь в ванную, отскрипели стулья, все уперлись глазами в тарелки, мать почему-то улыбалась. Все поглядывали на Бобу Шутова.
– Друзья. Вот уже сорок дней нет с нами нашего друга и великого поэта…
Полина обняла Катю, я закусил кулак и отвернулся к окну.
Дяде Гере не повезло, он по запарке уселся между бабушкой и соседкой тетей Галей, которой «нельзя».
– Тамара Сергеевна, я предлагаю выпить… спасибо вам за вашего сына!
За Катей ухаживал Боба, братья Высоцкие шипели друг на друга. Замелькали тарелки, вазы с салатами. Полчаса пролетели в неловкой тишине, лишь стук вилок и шепот по углам.
Бабушка Настя поставила еще несколько бутылок.
– Ребята, если курить хотите, на кухне можно.
Народ, покашливая в кулаки, высыпал в коридор. После перекура стол разделился пополам на мужскую и женскую половину. Женщины отвлекали Тамару Сергеевну от воспоминаний, что бы опять не завыла.
– Как Таня?
– Плохо. Вышла замуж за старого, думали богатый, еще и орет по ночам.
– Орет?
– Ну, да. Вот так, спит, спит, а потом как заорет!
– Воевал, наверное…
– Наверное. А, может, идиот. Скоро третьего родят.
– А мне героину!
Сказала бабушка.
– Героину, героину, – поддержали соседки, – и медаль.
– Медаль за четвертого дают.
– У Риты четверо, то же мать героиня. И медаль есть.
– Сумасшедшие.
– Ты мужа видела?
– Толи грузин, толи бандит…
– Лазарем их, – предложила бабушка, – лазарем.
Вижу, как Гера уговаривает тетю Галю ёбнуть, Галина отворачивает измученное лицо к женщинам, но у тех тоже налито, хоть и сухое вино и по рюмкам.
– Ребята, вот оливье еще…
Еда на столе не убывала, баба Настя ловко, как заправский официант, меняла посуду, подкладывала, подливала в графины, подрезала хлеб и булку. Курить ходили уже парами или поодиночке, Андрейка попросил включить телевизор в маленькой комнате, я дал ему пульт.
– Когда папа придет?
– Подожди немного.
Женщины вспоминали усопшего.
– Стихи сочинял, вон Коля все их помнит…
– И мальчишку-то пожалеть некому, родители геологи погибли где-то на Севере. Интернатовский…
А на кухне читали те самые стихи. Коля Высоцкий с пафосом, во всю глотку, махая руками, орал:
Ты! Любишь деньги, шмутки, рестораны!
Ты, любишь все, что нету у меня!
Так лучше уж зависнуть вверх ногами,
