Красиво. Умел все-таки дядька Ремарк писать про войну. Про боль и грусть, которая ее окружает.
Интересно, какую войну вел я? Я победил похмелье, но проиграл в борьбе с алкоголем, опять. Я постоянно боролся с самим собой и раз за разом терпел поражение.
Я знал, что мой противник был выдуманным и сидел где-то глубоко в моей голове. Но от этого понимания не становилось ни капельки легче.
Я закрыл книгу и положил ее обратно на стол. Выпил еще одну порцию чая и закрыл глаза, чтобы попробовать уснуть хотя бы на минуту, пока зал не наполнится очередной ротой воскресных гостей.
Веки опустились, глаза окунулись в разноцветную мглу. В этой темноте заиграла музыка. Давно знакомая песня звучала где-то внутри меня. Пришлось изрядно напрячься, чтобы вспомнить, откуда я ее знаю.
Вспомнил свою квартиру, вспомнил ее, вспомнил даже день, когда эта песня играла в последний раз. Интересно, помнит ли эту песню она?
Она постоянно пыталась уйти. Собирала чемоданы, неряшливо заталкивая в них свои вещи. Вытаскивала эти чемоданы в подъезд, громко плакала и кричала что-то еле различимое. Я же всегда шел в подъезд и затаскивал чемоданы обратно. Каждый раз.
Со временем это наскучило и казалось бессмысленным. Не помню, что за погода стояла за окном, но помню, что эта песня звучала где-то на фоне, в телевизоре. Леонид Агутин – «На сиреневой луне» – название крепко отложилось в памяти.
Она ходила по комнате и спокойно укладывала вещи, аккуратно и медленно. Я не обращал внимания – видел это уже тысячу раз. Она снова собрала чемоданы, вытащила их в подъезд и ушла. А я продолжил заниматься своими нелепыми делами. Больше мы не виделись.
Не знаю, может, ей эта песня не нравилась. Может быть, Агутин был виной всех моих проблем и несчастий. Вряд ли так было на самом деле, но нужно было рассматривать все возможные варианты.
Я убежден, что запой – состояние не физическое, а максимально духовное. Не нужно сильно стараться, чтобы в него войти, но для того чтобы выйти, необходимо докопаться до самой сути. Я рыл все глубже и, казалось, вот-вот должен что-то нащупать.
Время 18:00.
Не знаю как, но я все-таки уснул. Видимо, тело устало настолько, что решило перезагрузиться самостоятельно. Но через секунду после пробуждения я понял, что сон не прибавил мне сил. Даже наоборот – я будто второй раз за день проснулся с похмелья. Голова гудела, во рту и в горле пересохло настолько, что я еле мог шевелить челюстью. Конечности продолжали слегка подрагивать.
