– Мар, – грозно позвала Ева. – Ты все-таки пришел?
– Не мог иначе, – тихо ответил я.
– А стоило бы. Так хочется тебе врезать.
– Прости. Не знаю, как так вышло, – Ева вдруг засмеялась.
– Боже, Мар! Ты ведь не понимаешь, да? Вера всем растрепала, всем и каждому! Думаешь, откуда тут столько людей? Все пришли поглазеть на извращенца, на жуткого дрочера-мазохиста. Они распускают слухи, что мы с Максом спали. Что я ему это позволяла, добровольно ноги раздвигала, понимаешь? Именно поэтому я просила, чтобы это было секретом, Мар! У нас маленький город, знает один— знают все. Теперь от этого дерьма хрен отмоешься! – в глазах у неё стояли слезы. Голос срывался и дрожал.
Под шумок Икар отошел подальше, а когда заметил, что Ева сжала кулаки, отвернулся. Я тоже это заметил. Она разозлилась не на шутку и резко двинулась ко мне, занося руку для удара. Я зажмурился. Было больно. Сильный удар в челюсть, металлический привкус крови во рту и приглушенные крики со всех сторон. Я не удерживаюсь на ногах и падаю. Чьи-то руки поднимают меня с земли, отряхивают, но я вижу только как Ева, словно в замедленной съемке, бессильно топает ногой и уходит.
– Ты как? – раздается голос Икара у меня под ухом.
Я киваю, мол, всё в порядке, но чувствую, как на разбитых губах у меня, против воли, расплывается горькая усмешка. Защитит он меня, как же! Обида, злость, отчаяние, разочарование— всё это скрежещет внутри.
– Я вызову такси, – говорю я Икару, освобождаясь от его рук.
– Я могу тебя отвезти, – предлагает он.
– Нет, останься с Евой. Ты ей сейчас нужен.
– А мне нужен ты.
– Но сегодня это не важно. Ева не хочет меня видеть. Я поеду. Потом увидимся.
Икар хочет что-то сказать, но его слова так и остаются внутри, потому что я разворачиваюсь и быстрым шагом направляясь к выходу с кладбища. Мне просто нужны тишина и сигареты.
Я ехал в такси и думал. За окном проносились пейзажи сначала деревьев и кустов, а потом домиков, которых с каждым километром становилось все больше. Кладбище находилось за чертой города, оттуда ехать где-то минут тридцать, плюс, еще минут пятнадцать до моего дома. В машинах меня обычно укачивает, если ехать достаточно долго, так что я замер в одном положении, унимая тошноту внутри, и попытался отвлечься на дорогу. Сердце моё было разбито. Когда я только приехал сюда, когда только встретил Еву и Икара, мне хотелось всего и сразу. Я будто получил возможность сделать этот месяц чуть более сносным, чем он должен быть. Сразу позволить Еве делать со мной что угодно, сразу открыться Икару, сразу почувствовать себя нужным. Целоваться с ними, говорить и заходить всё дальше и дальше. Конечно, всё не могло продолжаться так спокойно и легко, потому что всем всегда нужна ясность. Сейчас выбора не было, в любом случае. Я мог бы попросить у Евы прощения, но пока на одной стороне весов стоял на коленях я, а на другой лежал её мертвый опороченный брат, гора мерзких слухов и руины её прошлой жизни и жизни ее семьи, не думаю, что она сможет забыть об этом, да и кто бы смог? Удивительно, как один глупый человек может легко всё разломать, просто сказал не те слова не тем людям. Но я себя не винил. Просто устал. Да, сглупил, да, накосячил, но какая теперь разница? Еве не до меня, ей теперь разгребать всё это дерьмо, а мне – не до неё. Я снова чувствую, как вязну в безысходности и отчаянии, как трудности сыпятся на мои плечи, словно лавина. Вот-вот накроет, и я задохнусь. Накроет, а я буду бестолку прикрывать голову руками и молиться богу, чтобы меня откопали когда-нибудь. На кого мне было надеяться? Мама давно не лезла в мои дела, Вера явно выберет не мою сторону, а Икар, даже если бы захотел, не стал бы подставляться. Ему здесь ещё жить и жить, общаться с Евой, ходить по этим улицам, мне же ничего не стоит отсюда уехать. Да хоть завтра же утром.
