– Я хочу быть с тобой. – Она не плакала. Развернулась, не поднимая затуманенных глаз, смущенно вышла, показав на накрытый завтраком стол.
Возьми меня в свой дом огня и света,
Там сила и целебное тепло,
Возьми меня с собой, ищу ответа,
Кто не с тобой, тому не повезло. [4]
Стараясь быть незамеченной, Надя аккуратно положила что-то в дорожную сумку Слуги, возвратилась на кухню.
За окном, преображались утренние мотивы летней природы, вперемешку с мутнеющими панорамами, дымящихся заводских куполов и труб, блестящих религиозных луковиц. Внизу порыв ветра тихой прибрежной волной поднял пыль, песок, странные блуждающие античастицы.
Открой мне мою душу, если можешь,
Сама себя не знаю и боюсь,
Дай силы взять, что предо мной положишь,
На большее я да не соблазнюсь. [4]
Слуга ушел. Вышел из подъезда многоэтажного ночного пристанища, побрел не оглядываясь.
Юная Надежда, по-прежнему, замерев у окна, взглядом, провожала, удаляющегося парня. Она готова была протянуть руки, и сейчас, в последний момент, схватить, ладошкой сверху прикрыть, к тротуару Слугу-муравья. Но тот ловко перепрыгнул, через, воображаемую, ладонь-барьер, и ушел, не оглядываясь.
За проблеском любви и откровения,
Приходит день молитвы как итог,
Надеждой отзовется Воскресенье,
Звезда его укажет на Восток. [4]
***
Созерцая живописную акварелью, иную даль, где-то в приморском провинциальном городке, также, расположившись у оконного полотна, грустила другая, любимая, девушка. Вечную женскую самодостаточность, в чертах ее лица, по-взрослому убранной прическе, определяло что-то не от мира сего, не наше, иноземное.
За чистым кухонным столом, кротко поникнув, сидел симпатичный влюбленный муж.
То или из-за собранной дорожной сумки, также стоящей в проходе коридора, то ли из-за post штормовой, прощальной дискуссии на повышенных тонах, между морально истощенной четой, стоял напряженный штиль.
– Ева, верю я, он же сказал, все пройдет, и у тебя все получится. Через пару месяцев вернешься.
– Да. У меня все получится. Пойдем. – Она, пытаясь сдержаться, тем не менее перешла на взрыв. – А я не верю, что у меня внутри что-то изменится…
Под сенью куполов родится Вера,
И боль, и радость вместе, но сперва,
Знамением дастся в небе темно-сером,
Где ореол вокруг луны в честь торжества.
Светит лик иконы чудотворной,
Вокруг скрипит зубами темнота,
Так хочется закрыться на затвор, но
Гнетет тоской сердечной теснота. [4]
***
Разделы о пробуждении
Время, блуждающим бисером, рассыпалось по поверхности антиматерии.
