– Н-да, везде, так сказать, своя стена раздора…
Зашторив окно, я приладил «Тоску» на уровне глаз и в фокусе выставил барьером стул. Выключил телевизор. Подозвал мастера и предложил ему стать так, чтобы при взгляде на полотно иссиня-чёрный овал совместился с границами поля его зрения, если устремить задумчивый рассеянный взгляд в бесконечность. Выждал минутку-другую и спросил:
– Что вы видите?
– Белую смазанную… эфемерную… вертикальную линию и три яркие точки на иссиня-чёрном овале. Как будто точки мерцают вдали, а не на полотне. Кажется, уже начинаю не чувствовать ног под собой… и теряю равновесие? Надеюсь, это не розыгрыш?!
– Нет, это не розыгрыш.
– Мнится, будто я теряю вес…
– Да, можете взлететь. Вопрос вот только: над чем парить будете?
– Не понимаю, но эфир влечёт…
– Да, манит. Наверное, я должен пояснить. Если вы правильно совместили угол зрения с абрисом овала и простоите минут дцать, отрешившись от суеты, то с моей подсказкой ощутите себя стоящим у окна средь ночи и взирающим на чёрное небо за окном, где сквозь тучи пробился свет трёх далёких безымянных звёзд. И притягивает… Главное, глядеть как бы вдаль, не на, а въ полотно. Сквозь материю.
– Да, и в самом деле. В этом что-то есть. Но надо научиться чувствовать.
– А кто сказал, что это должно быть легко и понятно всякому?
– Н-да, и каков же вывод?
– Надо простоять достаточно долго, чтобы проникнуться настроением.
– Какое должно быть настроение?
– У каждого, очевидно, своё. Каждый раз не то чтобы разное, но оттенки, верно, будут отличны.
– И настроение стоять, смотреть и, отрешившись, думать…
– Или не думать.
– А ведь в самом деле! Иногда человек ни о чём не думает.
– Или не осознаёт, что думает. А когда вот так часами некто может стоять у окна и глядеть сквозь оконное стекло на однообразно чёрное хмурое ночное небо, на котором сквозь тучи пробивается к земле мерцание трёх далёких звёзд, одиноких, для тебя безымянных и незнакомых? Когда?!
– И когда же?! Впрочем, глупый вопрос…
– Наивный.
– Когда тоска. Но отчего тоска?
– Не знаю. У каждого своя тоска. У одних – печальная, у других – горькая. А кому-то сладостно-мучительная.
– Но ведь не всегда же и не каждый глядит в чёрное окно, когда тоскливо!
– Значит, это такая щемящая тоска, которая заставляет безмысленно глядеть ночью в окно.
Я замолчал, позволив ему в безмолвной тишине наслаждаться чувством его собственной тоски. Прошло минут пять или десять – и ощущение времени будто притупилось, начиная таять. Я тронул его рукой за плечо. Он вздрогнул, но взгляда от полотна не отрывал.
