Сумасшедшие ритмы в середине 1990-х годов, охватившие многие сферы жизни, создавали эффект систематического использования наркотиков. Всё более значительная часть западного общества противилась растущему нервному перевозбуждению вплоть до того воображаемого коллапса, который, словно бы ради «изгнания бесов», вошёл в городскую мифологию под названием «Проблема 2000 года». Но когда призрачный коллапс развеялся, настал черёд коллапса реального. Однако коллективный разум «новой экономики» ещё раньше предчувствовал приближение такого коллапса. Когда в 1999 году Алан Гринспен констатировал «иррациональное изобилие товаров», этот вывод расценили скорее как клинический, а не финансово-экономический диагноз. Изобилие товаров явилось следствием искусственного взвинчивания спроса, сверхэксплуатации наличной умственной энергии, насыщения потребительского интереса вплоть до возникновения панических настроений. Паника же стала прелюдией к депрессии и краху, смятению умов и пассивности. И вот, в конце концов, настал черёд прозак-катастрофы.
Начало нового тысячелетия было ознаменовано культом глобальных слияний. Концерны ЛОТ и Time Warner соединили свои щупальца, чтобы надёжно опутать ими планетарный интеллект. Не прошло и нескольких месяцев, как европейские телекоммуникационные компании (Telecom) инвестировали баснословные суммы в технологии UMTS (UniversalMobile Telecommunications System). Всё это были грозные предвестья крушения таких компаний, как Worldcom и ТТпгоп и целых секторов сетевой экономики. Их финансовый кризис был проявлением психологического краха целого войска когнитивных работников, всё более и более подверженных различным формам психопатии и стресса.
Панически-депрессивный синдром и конкурирование
В своей книге «Усталость быть собой» Даниэль Эренберг описывает депрессию как патологию, включающую в себя ярко выраженную социальную составляющую; особое значение имеет связь этой патологии с ситуацией конкурирования.
Депрессия начинает формироваться в тот момент, когда дисциплинарная поведенческая модель, требования подчиняться авторитетам и не нарушать определённые запреты (некогда определявшие собой судьбу целых социальных групп и полов) пали под натиском новых норм, побуждавших каждого индивида развивать частную инициативу и в императивном порядке становиться самим собой. В силу этой новой нормативности каждый из нас несёт всю полноту ответственности за его жизнь. С учётом сказанного депрессия выглядит как болезнь ответственности, камертоном которой становится чувство неполноценности. Больной депрессией не отвечает уровню предъявляемых им к себе самому требований и испытывает усталость от необходимости постоянно становиться собой
