В избыточной экспрессивности Бодрийяр усмотрел самую суть передозировки реальностью:
Реальность распространяется вширь подобно пустыне. Иллюзия, мечта, страсть, безумие, наркотики, но также и притворство, симулякр, вот истинные разорители реальности. В дальнейшем они в значительной мере утратили свою энергию, как если бы их вдруг поразил неизлечимый коварный недуг>87.
Здесь Бодрийяр предвосхищает ту интерпретацию, которая стала с течением времени превалирующей: симуляция изменяет отношения между субъектом и объектом, вынуждая субъект оказаться в подчинённой позиции по отношению к тому, кто испытывает обольщение. Актант это не субъект, а объект. В результате обессмысливается вся проблематика отчуждения, вытеснения, а также порождаемой ими неудовлетворённости.
В одной из своих последних работ, которую очень часто цитируют (она посвящена теме дисциплинарных и контролирующих обществ), Делёз как будто бы заново осмысляет надстроенное над предложенным Фуко понятием «дисциплинирование» здание; при этом он вроде бы движется в том же направлении, в каком двигался Бодрийяр ещё в начале 1970-х годов. Однако в данном случае меня интересует не столько сравнение философии симуляции с философией желания (хотя было бы целесообразно когда-нибудь осуществить такое сравнение), сколько тот психопатологический сценарий, который заявил о себе в те годы, когда индустриальное общество стало клониться к закату, уступая место семиокапи-тализму. То есть капитализму, основанному на нематериальном труде и взрывном распространении инфосферы.
Сверхпроизводство – феномен, имманентно присущий капиталистическому производству, ведь выработка товаров отвечает не логике конкретных запросов людей, но абстрактной логике производства стоимости. Между тем в области семиокапитализма заявляет о себе особый вид сверхпроизводства – семиотический: в инфосфере циркулирует бесконечное множество избыточных знаков, и внимание как отдельных индивидов, так и всего социума перенасыщено ими.
Прозрение Бодрийяра со временем обнаружило свою высокую значимость. Основополагающая патология наступающей эры порождена не вытеснением, а нуждающейся в самовыражении пульсацией, всеобщей манией творчества. И действительно, судя по всему, в первом видеоэлектронном поколении развиваются уже не патологии вытеснения, а патологии гипервыражения.
Когда мы начинаем анализировать страдания наших современников, те формы неудовлетворённости, которые характерны для первого сетевого поколения, мы выходим за пределы той концептуальной сферы, которую Фрейд описал в книге «Недовольство культурой». С точки зрения Фрейда, основой патологии является утаивание: от нас что-то могут припрятать, и что-то исчезнет; что-то нам запретят.
