Эта группа жила на краю экономики. Она была склонна к чистому потреблению, и в первую очередь – к свободному потреблению её собственного времени. Таким образом, она оказывалась непосредственно вовлечённой в качественные изменения повседневности, но не имела каких-либо средств, чтобы влиять на эти изменения.
Область перемещения этой группы была крайне ограниченной. В те же самые времена они заставали те же самые места. Никто не хотел ложиться спать рано. Продолжались обсуждения смысла всего этого…
Ночь в районе Ле-Аль.
Ночная панорама перекрёстка Ле-Аль, крайне оживлённого и запруженного.
Голос 2: «Наша жизнь – в ночи без света путешествие зимой… путь прочесть мы тщимся свой…»>4
Голос 1: Покинутая литература оказала замедляющее влияние, выраженное в некоторых эмоциональных формулировках.
Разные съёмки рассвета в Ле-Аль.
Голос 2: В этом столь исхоженном лабиринте были усталость и утренний холод, словно загадка, которую нам надо решить. Это была обманная действительность, в которой необходимо было обнаружить подлинное богатство реальности.
На берегу реки вечер начался снова; и нежность; и важность незначительного мира. Подобно тому как два глаза видят размыто многое из того, что чётко видит один, так и желание может с разной степенью упорства бороться за многие объекты, но подлинно любить может только один из них.
Вид Сены на востоке Парижа.
Куча кирпичей на набережной Сан-Бертран.
Делаланд: Величественная и трагическая тема (соло на фаготе). Девушка.
Музыка стихает.
Голос 3: Никто не рассчитывал на будущее. Не было никакой возможности быть вместе в другое время или в другом месте. Никогда не было бы большей свободы.
В лабиринте из кирпичей.
Выезжают машины полиции.
Сумерки на острове Сан-Луи.
Две очень юные пары танцуют на пляже возле гитариста.
Голос 1: Отказ от времени и от старения заранее ограничил количество возможных встреч в этой узкой и условной зоне, в которой всё, чего недоставало, осознавалось как непоправимое. Предельная сомнительность методов выживания без работы лежала в корне этого нетерпения, которое сделало излишки необходимыми и разрывы бесповоротными.
Где-то между площадью Сан-Сюплис и улицей Мазарини.
Голос 2: Мы никогда не сможем бросить реальный вызов организации общественных отношений, не бросая при этом вызов всем формам языка, которые принадлежат этой организации.
БЕЛЫЙ ЭКРАН.
Голос 1: Когда свобода осуществлена в закрытом кругу, она превращается в фикцию, становится пустым образом себя самой. Обстановка игры непостоянна по своей природе. В любой момент «обычная жизнь» может снова возобладать… Территориальное ограничение игры даже более поразительно, чем его временное ограничение. Всякая игра происходит в пределах собственного пространства.
