Поначалу вылазки в такие сомнительные места будоражат. Кровь играет и в ней скачет адреналин, но потом…потом, границы размываются. Знакомства опаснее, клубы подозрительнее. И вот сегодня Лизка бросила меня и свалила, а я еле сбежала! Я не готова спать с первым встречным, в отличие от нее. Я вообще не готова ни с кем спать. Только вот она этого не понимает. «Зачем лишать себя удовольствия?» — передразниваю я приятельницу и даю по газам.
Я прикрываю глаза, стараясь отвлечься и не вспоминать, как меня прижимают к потному телу, прогоняя из памяти сжимающиеся руки на талии, упирающееся в спину чье-то достоинство. Нет! К демонам такие развлечения! С этого дня только респектабельные клубы, только свой круг и проверенные места. Лучше встретить там папу с очередной длинноногой девицей, чем таких вот уродцев!
Домой в таком виде ехать нельзя, поэтому я поступаю, как обычно — втапливаю посильнее и мчусь на побережье. Несколько часов, проведенных наедине с природой, выветривают хмель, я успокаиваюсь и возвращаюсь домой.
Папочка уже спит, он не имеет привычки меня ждать, лишь бы не споткнуться на лестнице и не перебудить весь дома. А еще не забыть выкинуть с глаз долой туфли. Если их заметит Таис — наша домработница, то настучит папе и мне мозг вынесет своими догадками. А фантазия у нее работает всегда, дай боже. Впрочем, даже она не может предположить, как я развлекаюсь. И это хорошо, а то меня запрут дома.
Как же я ошибаюсь, когда рассчитываю, что получится вернуться тихо и незаметно, как обычно! У дома меня уже ждут. Несколько полицейских машин, люди и взбешенный отец в домашнем халате! Это меня тревожит особенно. Он даже в столовую спускается в деловом костюме. Сильнее него меня пугает заплаканная Горская Маргарита Игоревна — мать Лизы.
— Ты? Где? Была? — спрашивает отец отрывисто, едва я только вываливаюсь из новенького блестящего лексуса. Сейчас в скоплении людей я с неудовольствием осознаю, что вообще-то так и не протрезвела. Колготки на мне порваны, волосы растрепаны, а на одной туфле не хватает шестнадцатисантиметровой шпильки. Красавица, ничего не скажешь. Папина гордость. Ладно, хоть травку сегодня не курила…или курила? Черт, какая же каша в голове!
— Я…я… — папе я ответить не успела.
— Ника-а-а-а, — кидается ко мне с рыданиями Маргарита Игоревна. — Мою Лизоньку, мою девочку убили!
Глава 1
Мой личный надсмотрщик.
Марк
— Тронешь ее хоть пальцем, а, тем более, еще каким-нибудь местом — убью. — Самбурский говорит это таким тоном, что вопросов не возникает, он не шутит. — Она у меня девочка красивая, капризная и балованая, но невинная. Пусть тебя не обманывает ее поведение. Ника может корчить из себя все, что угодно, но трахать ее будет только законный муж. А ты, при всем моем уважении, на эту роль не тянешь.
