— Тебе там не понравится.
— Он живет с мамой?
— Нет, — отец морщится.
— Значит, понравится.
— А если он тебя прогонит?
— Ты сам себе веришь? — фыркаю я, и когда он качает головой и пишет на листочке адрес, я триумфально улыбаюсь и ухожу.
17 Прогнать нельзя любить
Марк
— Ты даже не пригласишь меня войти? — Она стоит за порогом такая потерянная и в тоже время желанная. Неуместная в обычном подъезде, обычной многоэтажки. На ней легкий сарафан, под которым явно нет лифчика и шпильки, которые к нему совсем не подходят, но заводят с пол-оборота.
Прогонять ее не хочется. Вот просто не хочется, не тогда, когда она пришла сама. А Ника кажется, ждет именно этого и боится. Марк отчетливо видит в ее небесно-голубых глазах страх и надежду, поэтому закусывает губу и кивком приглашает войти.
Отворачивается и идет в комнату, стараясь не думать о том, следует ли за ним Ника. Отвлекает тихий шорох. Он поворачивается и замирает с открытым ртом. Потому что хищные шпильки были совсем не к воздушному сарафану, а к микроскопическим трусикам. И кроме них и туфлей на Нике ничего нет.
— Ты думаешь, я пришла поговорить? — усмехается она, поймав ошалевший взгляд парня. — Не-а, я пришла, чтобы остаться. И мне наплевать на твои аргументы.
— У тебя нет ничего кроме трусов… — хрипло выдыхает он, не в силах отвести взгляд от гибкого загорелого тела, от коричневых сосков и бесконечных ног.
— Ошибаешься. — Она делает шаг навстречу и заставляет отступить к стене. — У меня в машине чемодан с одеждой.
— Ник… — начинает Марк. — Это не лучшая…
Он хочет сказать, что это глупо, что он не сможет жить с ним тут, в таких условиях, но девушка подносит палец к его губам и говорит.
— Тссс.
А в это время другая рука уже тянет вниз резинку домашних спортивных штанов. Сразу вместе с трусами. Охренеть! Это единственная связная мысль в голове, потому что желание вспыхивает мгновенно, и оно такое сильное, что мозг отказывается функционировать. После Ники у Марка никого не было. А это просто охренеть, как долго.
Вид почти обнаженной блондинки на каблуках, которая опускается перед ним на колени, просто сносит крышу.
Марк слишком хорошо помнит, что прогнал ее в прошлый раз, и понимает, что не готов повторить этот подвиг снова. Она пришла к нему сама, и выгнать ее сейчас, нет сил. И говорить тоже. Не тогда, когда ее ладони ложатся на член, а голубые глаза смотрят с восторгом и надеждой.
— Ты ведь понимаешь, что не можешь меня выставить? — шепчет она и скользит ладонями вверх по стволу, чтобы сжать пальцами под головкой.
