Все наши собрались в зале и смотрели на меня зло и насторожено. Не было только Зейны. Что же, я ей благодарна. Элоиза рыдала. Сабрина смотрела волком, Рианна торжествовала, а остальные не понимали, что вообще происходит, просто поддерживали большинство.
— Как ты могла? — провыла Элоиза. — Ты же знала, что он мне нравится!
— Ну, ты же смогла выставить Тварь из комнаты, даже не дождавшись от меня хоть каких-то объяснений? — Я знала, что говорю жестко, но у меня тоже имелись претензии обиженной подружке. — Ну а ты что молчишь? — обратилась я к Сабрине. — Давай и ты скажи, как я неправа!
— Если тебя не смутила влюбленность подруги, вряд ли ты стала бы принимать в расчет мои чувства, — отозвалась Сабрина холодно. — Я тебя поддерживала, а ты воткнула нож в спину. Значит, больше поддерживать не буду. И если ты думаешь, что это колечко гарантирует тебе всего Сильха с порохами, то очень ошибаешься. Он это сделал, чтобы досадить… впрочем, неважно кому… ты все равно не поймешь.
— А ты понимаешь? — хмыкнула я.
— Да, я понимаю лучше кого бы то ни было, — отрезала она.
— Неужели? А тогда почему это… — Меня понесло. Я выставила палец с кольцом в неприличном жесте. — У меня на руке, а не у тебя?
— Надолго ли? — огрызнулась Сабрина, а я не выдержала и подошла вплотную.
— Неважно насколько. Ты же умная, просто подумай, как так вышло и почему…
На самом деле, я действительно считала Сабрину неглупой. И мне хотелось, чтобы она догадалась. Точнее, я была уверена — Сабрина может догадаться, что происходит, если захочет. Элоиза нет. Эта совсем поехала крышей от влюбленности, и ей объяснять бессмысленно. Ну а всем остальным я не считала нужным.
Наверное, я могла бы устроить скандал, показать весь свой дурной характер и остаться, но у меня не было сил. А еще я считала, совершенно несправедливо, если от общего косяка буду страдать только я. Поэтому просто подхватила свои вещи пошла на этаж к парням. Радоваться своим присутствием Сильха. Очень верю, его положение позволяет ему жить одному. Впрочем, если с ним кто-то живет, этот кто-то отправится к моим девчонкам. Вполне справедливый обмен.
Я гордо топала по коридору. Как учила мама, повыше задирала нос и, вообще, всем видом изображала полную независимость. В одной руке чемодан в другой — невидимая клетка с копошащейся невидимой, но иногда отчетливо слышимой Тварью. Топать гордо было сложно, потому что мне в спину постоянно доносились шепотки. Если вдруг с утра в академии оставался кто-то, вдруг не знающий Рину Флорейнс, то сейчас таких не осталось. Все видели триумф Сильха и провал Адама, а я выступала в роли переходящего кубка. Поэтому надежда дойти до места назначения незамеченной скончалась, едва я вышла в коридор. Какой-то подлый стукач даже проорал «Адам, она тут!»
