Нас попросили снять верхнюю одежду, сложив её на крайней парте. Минуты через две мы расселись по пошкрябанным партам.
Очередная иллюзия громко разбилась об треснувший пол. В помещении гулял могильный колотун. Тускло светила дешёвая лампочка Ильича, подсвечивая скопления икон. Указывая на отложения из корявых детских рисунков.
Ничего из этого мне не понравилось. Нигде не было видно признаков радости. У нас были совсем другие стены, покрытые кожей из весёлых детских мазков. Они изображали образы семьи и домашнего очага. Однажды там висела и моя работа.
Тут же всё пропиталось горчицей. Каждый разукрашенный холст старался отдать дань уважения скорби. Уже в этой жизни каждый из этих людей готовился к акту смерти. Человеческие чувства были здесь под запретом.
Долго обводил комнату глазами, надеясь на лучшее. Всё ещё искал следы надежды. Её тут не было. В тот момент понял, что в это место я уже не вернусь.
Под ритм тревожных мыслей в комнату втиснулся священник. Лицо его не выражало никаких эмоций. Он смотрел по углам и крестился.
Посмотрел на нас, стараясь неестественно улыбнуться. Минуту обводил нас прищуренным взглядом. Перекрестил аудиторию, прошептал что-то губами. Грузно уселся на место преподавателя.
– Вижу, что вы обустроились – в его руке возникли чётки. – Это хорошо. Ещё минуту он перебирал бусинки пухлыми пальцами. Рука касалась неотёсанной бороды, аккомпанируя выражению глубокой задумчивости. – Сегодня поговорим про – его взгляд пригвоздил нас к стульям. – Про инферно. Ад, пекло, преисподнюю. С каждым разом голос звучал всё громче.
Его кулак стукнул по парте, она завибрировала. – Хотите туда попасть?! Аудитория судорожно затрясла головами. Тётку в платке хватил театральный приступ. Она упала на колени и стала что-то причитать.
Меня удивила тема нашей беседы. В моём томике библии ничего про это не было. Говорилось про любовь, прощение, отпущение грехов. Вырисовывался образ компании друзей, ждущих тебя в Раю. А тут – снова разочарование.
Меня замутило, чувство скуки сковало по рукам и ногам. Я почувствовал себя узником. Даже здесь. В очередной раз.
Иллюзии осколками резали мои внутренности. Я снова слышал смех воспитательницы, её проклятия в моя адрес.
Хотелось хоть где-то прикоснуться к надежде, но нет. Меня снова собирались запугать. Размазать лепёшкой по жёстким слоям реальности. Мы должны были спустится в царство мёртвых. Преисполниться ужаса. Начать ответственный путь к спасению.
