– А если я Ее разлюблю?
– Тогда это не любовь, это просто… Так ты согласен?
– Не знаю.
– Боишься боли? – змей спустился немного ниже и теперь глаза его были напротив глас Максима, – не волнуйся, ты даже не успеешь о ней вспомнить. Это то же самое, что вырвать у себя волос. Боишься?
– …Что такое смерть, а? – у Максимилиана был безразличные взгляд, но в этот момент он повернул голову к своему собеседнику и «помощнику».
– Смерть… Она не страшная. Она просто делает тебя другим. Ты же испытывал такие моменты, когда ты слышал, видел, мог двигаться, но у тебя не было ощущения тела? – Максим кивнул. – Так вот это смерть. В этот момент в Вечности, из других элементов, собирается твоя новая «кожура». Ты этого можешь даже не узнать и не почувствовать после. Только эта смерть немного иная… Можно сказать – смерть в жизни. А вот если придут «настоящие», они уже будут жизнью в смерти. Мы все живем жизнью в смерти, но не все проживаем смерть в жизни, живя в смерти. Но и смерть, и жизнь – это любовь. И любовь – это жизнь. Но не смерть. Смерть и любовь равны жизни. Жизнь – смерти. Смерть – любви.
– Так если же смерть равна любви, но любовь не равна смерти, зачем ты хочешь меня умертвить? – не понял Максимилиан.
– Я не хочу твоей смерти, я хочу, чтобы ты ожил, – настаивал змей.
– А сейчас я мертв?
– Нет, – он помотал головой, – живой. Но не совсем.
– Как это?
– Ты не любишь.
Максим настолько широко раскрыл глаза, что они у него даже заслезились.
– Я? Не люблю?
– Да, потому что…
– Дядя, подай мне ленточку!
Максим повернул голову. На него смотрела девочка лет пяти. Она приветливо улыбалась и хлопала длинными ресницами. На ней было летнее светло-зеленое платьице, хотя на улице было достаточно холодно, босая…
Потом он перевел взгляд на змея, разговаривающего и просвещавшего его только что. Исчез. Только атласная лента, которую обычно вплетают в косы, покачивалась на ветру как кораблик на волнах. Максим протянул руку и боязливо стащил ее с дерева, отдал девчонке.
– Спасибо. Это ты ее туда повесил?
– Нет.
– А кто? – девочка продолжала улыбаться.
– Не знаю.
– А может он сам приполз? – она испытующе посмотрела на Максима.
– А разве он живой?
– Ты же с ним разговаривал.
– Разговаривал, – Максим опустил голову.
– Пойдем, утопим его в луже, хочешь? – от маленького милого создания это предложение звучало как-то странно, но Максимилиан не сильно удивился.
– Зачем?
– Он же хотел тебя убить?
– Оживить хотел…
– Как хочешь.
