Пройдут долгие месяцы чьей-нибудь жизни, и она встанет, попринимав зачетов, а, может и непопринимав, а просто скажет ассистенту: «Соберите зачетки и отнесите на кафедру…», а сама, вильнув формами, полными мироощущения и содержания, уйдет на кафедру пить чай и говорить на вселенско-философские или же, наоборот, кощунственные темы. Вас это устраивает? Меня тоже. Поехали дальше.
– Начинаем заседание Сообщества Священного, Универсального, Всемирного, Изумительно страшного!!! Доклад сегодня будет: «Доклад на еще одном семинаре»!
– А ведь я просил, чтобы мне слова не давали, – глубокомысленно замечает драйзеровского вида мужчина, являющийся по самой сути своей и на самом деле переодетой фрейлиной. – У меня от этого слезают усы, а женщинам сюда вход воспрещен.
– А мне что делать?! – ведущий собрания скандализован. – Я уже объявил Вас и не намерен поступаться самым святым!
Фрейлина поднимается и поет гимн. Собрание поднимается. Неожиданно раздается звон стекол, грохот выбиваемого окна, и в комнату вваливается воровского вида субъект с револьвером.
– А-а, с-с-суки-э-э!!! – заявляет субъект, но неожиданно останавливается, потому что понимает, что, в общем, не туда попал. Вид некоторых из присутствующих приводит его в ошеломление, потому что портреты этих некоторых он видывал ранее в газетах и понимает, что в жизни его наступил теперь иной, принципиально новый период. Впрочем, оно и дураку ясно, что мысль эта никчемная, бесполезная.
– Да Вы присаживайтесь, что Вы стали, – вежливо говорит королева.
– О-о-о… А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!! – отвечает субъект, потому что он её сперва не заметил.
– Что бы такого сделать? – говорит королева. – Пойдем, что ли, к универу, пива выпьем?
– Не выйдет, Ваше Величество, – отвечает один из окружения. – Этого козла придется тогда добивать. Он уже слишком много видел. Вы же знаете, что это не полагается.
– Но что же… – беспомощно говорит королева. Глаза ее наполняются слезами.
МАЛЫЙ ГОРОДСКОЙ МАГИСТР
вышел из бокового подъезда магистрата и с превеликими мерами предосторожности, призванными как утешить несколько себя, так и заставить улыбнуться окружающих, проследовал в большое, огороженное и крытое парусом помещение, долгие годы располагающееся между зданием ратуши и малым городским театром. Единственным достоинством помещения было то, что оно было заведение и в нем был открытый воздух, и подавалось одинаковое и достаточно свежее пиво безотносительно тех, кто в каком качестве заявился, что, согласитесь, в любое время года и в любом конце вселенной одинаково хорошо.
