Сын Платона Андреевича Петр Платонович пошел в живейшие. Гужевых он не застал, а в лихачи не вытянул.
Лихачи, те все больше селились на Ямских, на Бронных, в Дорогомилове, ближе к богатому седоку, а на Рогожской, на Тележной улице, на соседней Вороньей и в Хиве жили ваньки. Чуть свет трогали в город на биржу. Их еще называли — Иваны. «Эй, иваны, — кричал веселый лихач, — с самого ранья без почина стоите?» Ему отвечали сквозь зубы: «Вались... Эко разъелся, мурло масляное... Поганец».
Извозчичьи биржи находились у вокзалов, в торговых местах, на перекрестках шумных улиц. Стояли, ждали желающих.
— Эх, прокачу, барин! Пожалте, ваше благородие...
— Дамочки, дамочки... Поберегите ножки.
— Господин стюдент, к нам прошу!
Предложения явно превышали спрос. А тут еще трамвай. Грянул по рельсам. Не было печали. Наш трамвай, мой трамвай, кого хочешь выбирай... Быстро-то как слово привязалось! Но «трамвай» — это для бумаги, в разговоре говорили только «транвай», а молодые люди из решительных называли новый вид транспорта коротко, вполне по законам двадцатого пока «трам». Я на траме, вы на траме, мы на траме! Жизнь катилась по рельсам, звякала на стыках, стрелочники открывали стрелки. К Цусиме, к Цусиме, к Цусиме...
5
Нужно было ехать в Ленинград. В Военно-морской архив, чтобы собрать документы о флотской службе машинного квартирмейстера Петра Кузяева, почитать первые телеграммы о Цусимском сражении, о гибели 2-й Тихоокеанской эскадры.
— Если б вы знали как мне хочется поехать с вами! — вздохнул Игорь Кузяев. — Все-таки интересно про дедушку узнать: что там было и как.
— Куда ты поедешь... — возмутился Степан Петрович. — У тебя что, дел нет, что ли? Вот спичка!
Инженер Игорь Кузяев высок ростом, белозуб и категоричен в суждениях. Если он сказал, что хочет поехать в Ленинград, значит, он поедет, решил я.
На работе и дома младший Кузяев носит линялые джинсы и кожаную куртку, прожженную аккумуляторной кислотой. Этот его наряд, по мнению Степана Петровича, не способствует повышению авторитета в коллективе и не соответствует общепринятым эстетическим параметрам. «Ну что у тебя за внешний вид, — сердится он. — Ты бы без предвзятого мнения в зеркало и посмотрел бы...» — «А что? Ничего», — говорит Игорь, оглядывая себя и охлопывая.
От Москвы до Ленинграда семьсот километров, десять часов хорошей езды, если выехать засветло и не гнать, как на пожар, а ехать нормально, смотреть на окружающую природу и еще пообедать в пути в дорожном мотеле не в сухомятку, а с первым, вторым и третьим, как люди.
