— Нет, — сказал он раскатистым своим басом. — По-настоящему великой державой мы станем только тогда, когда научимся любить не машину, но человека! Уважать личность, считаться с ней, с ее мнением и правами...
— Так ведь я не спорю, доктор. Вы ж в распахнутые ворота ломитесь. Машина — это машина, а человек — это человек. Кстати, ваш Кузяев выдержал шоферской экзамен?
— Да, и уже диплом получил.
— Вот видите! А как ваш ландолет?
— Еще не прибыл, но ждем со дня на день. И все-таки я резервирую свое мнение. У нас не может быть своих автомобилей, — сказал доктор устало и был очень доволен, что последнее слово осталось за ним.
Часть третья. НЕ ПОВЕЗУТ ПОЭТА ЛОШАДИ...
16
Наконец позвонили со станции, сообщили, что автомобиль прибыл и надо его забирать поскорей, потому что нарастают пени.
Наняли две парные подводы. Автомобиль был запечатан в огромный деревянный ящик. С платформы его стаскивала артель грузчиков. «Раз, два, взяли! Еще взяли...» — орал красный артельщик.
Доктор совершенно разволновался. Проверил по дубликату номера в накладной и номера на ящике. Возникло желание распечатать автомобиль тут же на станции и домой приехать своим ходом, но мотор был в разобранном состоянии, да к тому же ни масла, ни газолина под рукой не было.
Погрузили ящик на две подводы поперек, медленно поехали на Самотеку, к Цветному бульвару. Каждый встречный считал долгом поинтересоваться, что за диковинный груз.
— Что везете? — кричали.
— Пианину!
— Ну, дела! Слона везут. Наш подох!
— Убили нашего.
Ящик сгрузили во дворе у конюшенного сарая, в котором отныне должен был быть гараж. Начали распечатывать вдвоем, Кузяев и дворник Федулков. Доктора, чтоб не мешался, отослали в дом. Некоторое время он сидел там тихо, потом не выдержал, открыл окно, начал давать советы.
— Петр, да не бей же ты так! Ведь помнется.
— Василий Васильевич, я обучился, с какой же стати так, — возражал Кузяев.
— Федулков, нельзя так доски отрывать! Дорогая ж вещь! В самом деле...
Наконец автомобиль распечатали и доски, из которых был сколочен ящик, убрали. Автомобиль предстал во всем своем великолепии. Синего цвета, с зеркальными стеклами, отражавшими летнее московское небо. Обитый внутри серой замшей и отделанный грушевым деревом, автомобиль выглядел великолепно. Ни у кого в округе такого не было!
Это был городской автомобиль известной французской фирмы «Морс» в 50 тормозных сил с шестицилиндровым двигателем и карданом.
Петр Платонович накачал шины, промыл баки — водяной и бензиновый. Пока разбирал принадлежности и запасные части, дворника сгоняли в аптеку к Ферейну за бензином. Бензин, именуемый газолином, процедили через замшу. Смазали все трущиеся части.
