Яна переходила дорогу: дошла до середины и ждала следующего светофора, которых здесь было два разных, по одному на каждую полосу.
Надо было догнать ее раньше Лёхи. У того преимущество: он стоял прямо у светофора. Идти к нему – нарваться на драку и всё испортить.
И тут Саня снова вспомнил про подземный переход. Тот был левее метрах в ста, но ничего, Саня отлично бегает, а Лёха не побежит за ним, у него есть цель.
Светофор показывал 54 секунды. 53, 52, 51… Вдохнув поглубже, Саня рванул к переходу.
Никогда он, наверно, не бежал так быстро. Дома-ящики мелькали, как во сне, и до перехода Саня добежал, когда группа людей на светофоре (он видел ее боковым зрением) еще стояла посреди проспекта. Влетев в тоннель, такой же, как тот, и даже с таким же «ЕвроБлином» у входа, Саня чуть притормозил: всё-таки было темно. Темно, и мутно, и воняло как в сортире.
И то ли от этой мути, то ли от чего еще ему вдруг почудился крик, как в «Начале», только далекий, свозь бетон и темноту.
Почему-то безумно перепугавшись, Саня ускорил бег и выбежал в свинцовый свет той стороны. «Жуй-Маркет» ближе ко мне, успею, думал он на бегу, когда уже видел огненный столб и бежал дальше, не понимая, что это и зачем.
Потом замедлил бег.
Перешел на шаг.
Остановился.
Снова побежал к огненному столбу, который быстро уменьшился и стал просто огнем, охватив каркасы двух машин. Рядом суетились люди, среди них – долговязый Лёха. Яны нигде не было видно.
Саня подбежал ближе. Лицо не чувствовало огня, будто тот был картинкой. За мельтешением чужих ног и задниц угадывались очертания лежащей фигуры, и у Сани стало липко в животе…
* * *
Они сидели в коридоре ожогового центра – Саня, Лёха, другие люди из их класса и Янина мама. На нее никто старался не смотреть.
Раз в три-четыре минуты открывались двери, за которые нельзя, и оттуда кто-то выходил. Его провожали жгущие взгляды, и это, наверно, было неприятно – уж тот-то, кто выходил, точно не был ни в чем виноват.
Никто не говорил. Только, если появлялся еще кто-нибудь, пересказывали в десятый раз: «Джип подрезал бензовоз… спешил на зеленый… ее не сбило, только обожгло… семьдесят три процента… еще троих, но не сильно…»
Наконец один из тех, кто выходил, остановился и поднял глаза. Тишина стала еще тише.
– Мы, – начал он, теребя белый халат. Видно было, что ему стыдно. – Мы… мы не смогли. Ее больше нет.
