— И вино?
— Вино он потом купил. В ресторане.
— Что он делал в вагоне?
— Ничего. Все время в купе.
— А как с Косовым?
— Сошлись! Не разлей вода!
— Чем это объяснить? — Денисов удивился.
— Не знаю. — Кладовщикова подумала. — Вайдис — человек вежливый, обеспеченный. В жестокие игры не играет, выгоды не ищет. Косов это сразу понял. За версту чует, где поживиться! Может, в Клайпеду задумал съездить?!
— Жену Салова вы знаете?
— Хорошая девочка… — Она неожиданно показала на колонну, поддерживавшую свод. — Что же здесь было раньше? Церковь? Эти окна и арка…
— Вокзал, — объяснил Денисов. — Один из первых в России.
— Как монастырь. — Кладовщикова поправила ворот шинели, еще выше подтянув его вверх. Машинально провела рукой по лицу. — Арки, купола.
Пятно у него под глазом начинало заметно желтеть и растекаться, пройти оно должно было не скоро.
— Будете писать заявление? — Денисов кивнул на синяк.
— По поводу этого? — Она покачала головой. — Нет.
— Почему?
В качестве основания для возбуждения дел такого рода закон требовал заявление потерпевшего о привлечении виновного к ответственности.
— У меня ни к кому нет никаких претензий. Сама виновата… — Проводница поправила шинель. Подумав, она добавила серьезно: — Тот человек и без того наказан. И сильно.
Разговор Вайдиса с Клайпедой состоялся из кабинета Денисова.
Междугородная включилась ровно в двадцать один час, слышимость была преотличной. Не только Вайдис, но и сидевший напротив Денисов слышал все, о чем спрашивали из Клайпеды.
— Ты в гостинице, Ричард? — поинтересовался дребезжащий голос.
— Конечно, — не моргнув глазом, соврал Вайдис.
Он сидел за соседним столом перед Денисовым в модной курточке с огненно-красным подбоем на капюшоне, мятых вельветовых брючках; на редкость мягкий, ухоженный, благополучный.
— Хорошая гостиница? — спросили недоверчиво.
— Прекрасная.
— Не холодно?
Жара… Пока нигде не был, никого не видел. — Вайдис намеренно закруглял разговор. — Буду звонить завтра, отец. В это же время.
— Как там кормят? — подумав, не спеша спросил Вайдис-старший. — Будь осторожен. Помни, что врач рекомендовал…
— Конечно. Ничего соленого и жареного… Привет маме. Все! Целую. — Он положил трубку, взглянул на Денисова. — Что с того, что тебе за пятьдесят?! У вас с родителями тоже так?
Даже при беспощадном свете двухсотсвечовой лампы Вайдис выглядел значительно моложе своих лет.
— Я рано лишился отца, — подумав, ответил Денисов.
Вайдис выждал паузу.
— Сочувствую. И все-таки… Я лично предпочел бы узнать от родителей больше, чем просто: «Не ешь жареного, мучного!» или «Мой кипяченой водой фрукты!..» До этого можно и самому додуматься. Понимаете? Или вот еще: «Лучше купить вещь большего размера, ее можно перешить, в то время как малую ни для чего не приспособишь…» Этого недостаточно. Правда? С таким запасом все-таки неуютно в жизни. Тем более когда уже не надо покупать одежду на вырост!
