Затем Антон прошёл в коридор. По очереди он проверял кабинеты – некоторые действительно были закрыты, – но так никого и не нашёл. Оставалась последняя дверь, ведущая в офис директора компании. Решив, что терять ему всё равно нечего, Антон уверенным движением отворил её.
Этот кабинет был просторнее прочих. На полках у стен стояли безделушки, вероятно, привезённые из заграничных поездок владельца, а над ними висели многочисленные сертификаты и дипломы, свидетельствующие о его достижениях. Между дипломами Антон заметил небольшое сине-голубое полотно. Приглядевшись, он понял, что это множество «глаз Фатимы», сцепленных друг с другом. Антон, не удержавшись, подошёл к ним поближе.
Разумеется, он видел этот символ не впервые. «Глаз» был довольно популярен среди поклонников восточных культур, и Антон помнил, как его мать привозила такие из Турции – правда, не в огромной связке, а крошечными синими капельками на булавках. Тогда сувенир показался ему забавным, и Антон даже нацепил булавку на рюкзак, с которым ходил в школу. Но теперь, когда на него были устремлены сразу несколько десятков таких не прикрытых веками глаз, Антон невольно забыл о том, что они призваны быть оберегами – скорее, он чувствовал что-то…
Из подсобки, примыкающей к кабинету, раздался хрип. Антон обернулся.
Несколько секунд ничего не происходило. Антон уже начал думать, что из-за нервной жизни последних месяцев у него поехала крыша, но звук повторился, а потом раздался скрип. Рука Антона снова легла на пистолет.
Скрип не прекращался. Наконец, Антон увидел его причину.
В кабинет, слегка «споткнувшись» на порожке, въехало компьютерное кресло. Его владелец, медленно перебиравший ногами, казалось, врос в своё средство передвижения – жирные складки боков, которые не мог скрыть даже пиджак, словно обтекали кресло, свешиваясь из отверстий под подлокотниками и над ними. Бульдожьи щёки были неестественно бледны.
Антон сразу понял, что перед ним Промытый. Но всё ещё надеялся, что этот – один из тех, с кем при определённой концентрации можно иметь дело.
Усилием воли Антон заставил себя убрать руку с пистолета. Даже если это агрессивно, напасть быстро у него не получится.
– Добрый день? – сказал Антон. Интонация получилась скорее вопросительная – ведь именно Директору предстояло озвучить, есть ли у этого дня шанс стать добрым.
Промытый поднял на Антона подёрнутые пеленой глаза. Рот существа безобразно открылся.
– Вхыыы… – захрипел он, – вхыыы… по какому… вопросу?
