«Чёрт с ним, с морозом, тут важно всех на месте застать». — С этой мыслью прощаюсь с Олегом и бегу на остановку, что совсем рядом прямо на площади перед Оперным. На моё счастье, нужный автобус подошёл быстро, и народу в нём не очень много. Так что мне удалось втиснуться без проблем. Через полчаса я выпрыгнул на скользкую обледенелую полоску, зажатую между сугробов перед общагой НЭТИ. Табличка на доме сообщает, что именно эта улица — Геодезическая. С реки тянет стужей. «Чёрт, — проносится в голове, — обратно в темноте в час-пик придётся ехать». Но ретироваться уже поздно. Руки в ноги и перебежками я устремляюсь вдоль по ледяному бульвару.
По Котовского идти легче, — ветер в спину. Лётная куртка на меху — штука хорошая. Здорово, что Морозов подарил мне такое чудо ВПК.
Уже на лестнице в Зональном, я услышал какой-то треск и грохот, раздававшийся из бокового коридора. Шум порождался досками, которые кто-то волочил по бетонному полу. Сопровождалось безобразие гневными восклицаниями.
— Геннадий! Что ж ты такой неуклюжий? — вопрошал глуховатый тенор. — Я же тебя вчера предупреждал! Завтра мы летим в Тюмень. Макет надо сегодня упаковать и сдать в негабарит.
— Вячеслав Николаевич, — голос невидимого мне Геннадия наполнен неизбывной тоской. — Тут дело такое, вчера брат женился. Вернее, ещё не женился, но… Невеста его дала согласие на брак. Мальчишник он закатил. Пришлось идти, ну, перебрал чутка…
— Мальчишник-девишник… свадьбы-поминки… — Ворчит Вячеслав Николаич. — Что-то у тебя всё какие-то причины. Лучше сам по собственному уматывай, а то по статье пойдёшь. Надоело мне твои фокусы терпеть.
— Вот не надо так, Вячеслав Николаевич. Тот раз скончался мой любимый дядя, а отгул вы мне не дали. За помин души мы выпили по обычаю, как русские люди. Поэтому и пришёл я на работу с запашком…
А расставаться — да, пожалуйста, хоть сейчас. — В голосе парня слышится обида. — Тащите ваш макет сами куда хотите.
Последние слова сопровождаются грохотом.
В голове у меня пронеслась мысль: — День сегодня мой! Как раз к моему приходу образовалось место техника и как раз в мастерской занятой на Тюмени. Сейчас посмотрим, что там происходит.
Навстречу мне, чуть не опрокинув мою тушку, проносится как, бешеный носорог, усатый высокий брюнет в полосатом сером свитере. Он громко топочет по ступеням бетонной лестницы и скрывается где-то на первом этаже.
В коридоре стоял, блестя лысиной, мужчина за пятьдесят. Левой рукой он опирался на деревянную коробку размером, наверное, полтора на три метра, а правой вытирал лоб. На шум в коридор выглядывали любопытные женские лица.
