- Как наяву.
Так все и было: прикосновения, запахи, вкус ее пота, жар тела. Он чувствовал все, как наяву, и, разумеется, все помнил.
- Ничего не понимаю, - призналась девушка, уже едва сдерживая слезы. – Этого не должно было случиться! Никак не должно!
- Но случилось, - внес Игорь ясность. – Может быть, объяснишь мне теперь, что это такое, и почему этого не должно было случиться именно со мной?
- Поклянись, что никому не расскажешь! – потребовала тогда Ольга.
Судя по всему, она уже поняла, что отговорками здесь не отделаешься, и что-то ей все равно придется ему рассказать и объяснить.
- Клянусь молниями Всеотца! – заверил ее Бармин, догадывавшийся о ее колебаниях и об их причинах.
- Может быть, лучше на кресте?
- В моем случае – хуже, - поморщился Игорь.
- Ладно тогда… - Она отвела взгляд и первым делом извинилась:
– Прости меня за эти сны. Сама не знаю, что на меня нашло.
«Что нашло, можно предположить, - прикинул в Игоре Викентиевиче психиатр с многолетним стажем. – Но все остальное… Бред какой-то!»
«Наведенные сны – бред, а магия, значит, не бред? - возразил он себе. – Левитация, телепортация, файерболы эти сраные – это нормально?»
- Ольга, - сказал он вслух, - ты извини меня, конечно, но тут есть один деликатный вопрос, не прояснив который, мы не сможем двигаться вперед. Я думаю в этом феномене замешаны чувства. Я прав?
- Сейчас чувства, - больным голосом ответила ему девушка. – Раньше – только корысть.
- В каком смысле?
- Мне надо было тебя в себя влюбить, - призналась княжна Кашина. – Отец велел. Анна Георгиевна тоже хотела, чтобы я за тебя замуж вышла.
«Час от часу не легче!»
- Твой отец хотел, чтобы ты стала графиней, - предположил Бармин. – Это я понимаю. Но у меня за душой гроша ломанного нет. Ни земли, ни капиталов, ничего. А титул без денег – пшик. Да и его пойди еще получи! Я пока патент на титул так и не получил.
- Отец сказал, тебе все вернут, - внесла ясность Ольга. - Может быть не сразу, но постепенно вернут.
«Таково мнение князя Кашина, - прикинул Бармин, - а он - родня Оболенским. А дальше просто. Петр Оболенский – министр двора… Логика просматривается. Мог что-то услышать или узнать каким-то другим образом и намекнул родичу… А про Несвицкую они, выходит, не знают. И это хорошо, что не знают. Пусть так все пока и остается».
- Ладно, - сказал он вслух. – Интерес твоего отца я понять могу. Но мне не понятна заинтересованность моей бабушки. В чем ее корысть?
- Анна Георгиевна боялась, что ты вернешься с острова дурачком. У нее, вроде бы, даже сведения такие были. Отец сказал, якобы, из первых уст.
