Так было в 1606–1613 годах. Не так, к счастью, началось в мартовские дни 1917 г. И вся задача русских людей, весь смысл их жизни и существования теперь должен свестись к тому, чтобы не так было и в дальнейшем.
Что же дало эту моральную силу физически бессильной четвертой Государственной думе?
И на этот вопрос может быть дан только один вполне определенный ответ: Четвертой Гос[ударственной] думе дал силу рожденный в патриотическом и национальном порыве прогрессивный блок. Прогрессивный блок — вот то зерно, из которого вырос появившийся на другой день после крушения монархии Романовых зачаток новой народной государственной власти. Не в программе, провозглашенной блоком, тут дело. Программа была сметена народным порывом и вместо нее поставлена другая, неизмеримо более широкая. Но в то же время народный порыв в полной мере использовал ту огромную моральную силу взаимного патриотического единения, которая и была главной ценностью блока. В то время как династия тонула в море грязи, шутовства и преступных своекорыстных расчетов, в то время как окружающая ее среда царедворцев по-старому занималась своими интригами, не думая о России, в то время как правящая бюрократия по-прежнему вела междуведомственные споры, спокойно писала бумаги и получала жалованье, в Госуд[арственной] думе люди, забыв свои старые споры и раздоры, объединились в могучем порыве, вызванном патриотической тревогой. Они объединились и создали скалу — блок. И эта скала, вздымаясь высоко среди волнующегося моря, стала видна всему народу. Голоса, раздавшиеся с этой скалы, дошли до народа.
В грозный час бури и могучие корабли, и утлые ладьи поплыли к этому маяку. Вокруг него собралась сила. Опираясь на эту силу, по всей России зазвучал голос председателя Государственной думы М.В. Родзянко. И нам довелось пережить неслыханное чудо: могучий голос простого русского гражданина заглушил жалкий лепет растерявшегося царя, предавшего свою родину.
Николай II губил Россию; М.В. Родзянко спасал ее. Зов его услышали и в хижинах, и во дворцах, в солдатских казармах и в ставках главнокомандующих. Перед Временным правительством, по почину Государственной думы возникшим, преклонились и граждане, и солдаты, и офицеры, и генералы, и Михаил, своим братом назначенный царем, но отрекшийся от престола до выявления воли народной…
В неделю Временное правительство было признано всей страной, и мы не видели пока ни одной сколько-нибудь серьезной контрреволюционной попытки. Но этого мало. Рожденная революцией новая власть оказалась в состоянии тотчас же вступить в заведывание государственными делами. Конечно, тут было, есть и будет немало трений, путаницы, неудач, быть может, и крупных. Но нельзя же забывать, что мы живем на почве, взрытой землетрясением, которое еще не прекратилось. Еще течет лава из вулканов, сыплется пепел и каменный дождь, горит земля под нашими ногами. И все-таки уже началась и идет государственная работа, новое свободное государственное строительство освобожденного великого народа. Это ли не чудо, перед которым должно умолкнуть нытье скептиков и пессимистов? Не охайте и не вздыхайте по поводу тысячи неприятностей и неудач. Поймите, что их неизмеримо меньше, чем могло бы быть. Работайте и помогайте тем людям, которые в эти исключительные дни взвалили себе на плечи неизмеримые тягости и несли их, пока буквально не падали под ношей…
