власть, сколько власть в пределах деятельности
городского самоуправления.Надо вспомнить то, о чем уже приходилось говорить в предыдущем номере: Врем[енное] правительство весьма мало энергии проявило в деле замены старых органов власти на местах новыми демократическими. Еще меньше энергии проявлено было в деле демократизации органов местного самоуправления.
В Кронштадте существовал комиссар Пепеляев, навязанный городу помимо воли населения. И он собственной властью установил своеобразный, чуждый демократическому духу кронштадтцев, способ обновления городской думы. Еще в средине марта, по распоряжению г-на Пепеляева, в дополнение к старым 38 думским гласным, выбрано было населением, еще 65 гласных. При этом население было разбито комиссаром на 13 групп, из которых каждая выбирала по 5 гласных. Таким образом, одни только 4 группы владельцев торгово-промышленных предприятий, домовладельцев, извозопромышленников (хозяев) и рантье (пенсионеров) послали в думу 20 гласных, в то время как от всей массы рабочих, солдат и матросов полагалось избрать всего 10 гласных: 5 от рабочей и 5 от военной секции Совета р[абочих] и с[олдатских] деп[утатов].
Конечно, характерно для мало развитой массы кронштадтцев, что она не против этого протестовала, что она не требовала введения вполне демократической Гор[одской] думы. Во всяком случае, таким способом созданная г-ном Пепеляевым Дума ровно ничем себя не проявила, точно так же, как и ее голова - домовладелец И.И. Записной. Власть Городской думы и ее реальные представления резко не соответствуют тяжелой и сложной обстановке развития революции в условиях мировой войны, развития русской революции в то время, когда революционная энергия пролетарской демократии в других странах скована той же войною.
Конечно, это относится преимущественно к массовым членам Кронштадтского Совета. Что же касается его руководящих элементов, то тут, повидимому, действуют молодые, неопытные, случайно подвернувшиеся лица. Естественно, приноравливаясь к общему духу Кронштадтской «толпы», эти «герои» также упрощенно строили свои схемы и лозунги и быстро усвоили себе всю несложную «философию» «правдизма». А отсюда «глубокие» умы буржуазных публицистов извлекли свое несокрушимо твердое убеждение, будто ленинизм-то и создал Кронштадтскую смуту. Известно: сильнее кошки зверя нет...
На самом деле, даже теория захвата власти Советами раб[очих] и солд[атских] депутатов, теория, с которою в известной связи стоит и провозглашение Кронштадтским Советом себя единственной властью в Кронштадте, тоже является своеобразным отражением факта слабости власти Врем[енного] правительства в умах Кронштадтской массы. Здесь мы имеем в виду, конечно, не слабость репрессий, а слабость и вялость в деле устранения остатков старого режима на местах, в деле решительной
