Эта позиция глубоко антипринципиальна. Она узко своекорыстна. От нее веет властолюбием фанатиков, слепо убежденных в чудодейственной спасительности власти, когда она попадает в «настоящие», т. е. их собственные, руки. Эта политика ультрафракционна, проникнута упрямым групповым эгоизмом и чувством безответственности. Безнадежная, потому что не систематическим подрыванием чужой созидательной деятельности докажешь в такой трагический момент собственную способность к ней, она обречена на бесплодие, на голое отрицание, на разрушение. И это в то самое время, когда в России процессы «собирания земли» так еще отстают от процессов развала и распада, угрожая затопить всю революцию в каком-то первозданном хаосе! Вот почему вся деятельность, вся тактика большевизма, вопреки его собственной теоретической природе, оказалась тактикой глубоко анархиствующей. И не случайность поэтому то совпадение, по которому начатое анархистами движение столь легко и просто наследуется большевиками, не случайность - их взаимная поддержка, не случайность - и тот «экзосмос и эндосмос», который наблюдается все чаще и чаще между кадрами анархизма и кадрами большевизма. Нет, это - не случайность. Это - историческое reductio ad absurdum. Это - Немезида истории.
Дело Народа. 1917, 13 июня. № 73.
Николаевский Б.И. К ДЕЛУ МАЛИНОВСКОГО
Опубликованное вчера в ряде газет сообщение Врем[енного] прав[ительства] по делу Малиновского, несомненно, должно привлечь к себе внимание многих. Нам еще придется к нему вернуться. Пока же мы не можем не остановиться на одном моменте - роли г-на Родзянко в этом деле.
Оказывается, что Родзянко в 1914 году после знаменитой обструкции узнал от Джунковского про провокаторскую роль Малиновского и добился его удаления из Гос[ударственной] думы. Последнее, конечно, хорошо.
Но какое имел право г. Родзянко скрыть самый факт провокаторства Малиновского от Гос[ударственной] думы? От общества? А ведь он не только скрыл, он на ребром поставленный ему двумя представителями фракции с[оциал]-д[емократов] и трудовиков вопрос категорически заявил, что о провокаторстве Малиновского он ничего не знает.
Мы понимаем, что мотивы такого поведения г-на Родзянко были, конечно, вполне честными: он не хотел бросать тень на Гос[ударственную] думу. Но все же не можем не признать, что так поступать он не имел права; это значило становиться укрывателем провокатора.
Ведь подобный путь может завести очень далеко: Родзянко укрывает провокатора во имя репутации думы; какой-нибудь вождь партии - вздумает укрывать во имя репутации партии; дальше будут укрывать во имя репутации семьи, друзей. Это, конечно, недопустимо, и такой-то, недопустимый для общественного деятеля поступок совершил г-н Родзянко.
