Дни шли за днями (все больше укрепляясь в уверенности, что выбор сделан безукоризненно, Савелий уже выискивал в карманном календаре дату, когда ослепительно сольются волнительные линии его сердечных предчувствий), волоокая Юлия все дольше задерживала на нем взгляд, полный свадебной нежности, и даже распустившаяся до срока черемуха, которой он прежде не замечал, теперь, с белоглазым девичьим жеманством, заманивала его в дальние уголки парка, где Савелий до головокружения предавался мечтам о надвигающемся счастье. Он начал терять мелкие вещи (сначала перчатки, потом один за другим два зонтика), он стал пропускать автобусные остановки и знакомые лица на улицах; в конце концов предчувствие счастья достигло в нем такого напора, что он уже не мог справиться с ним в одиночку и любой из случайных попутчиков (нередко им оказывалась юная Ксения) становился невольным соучастником его грядущего блаженства.
- Только представьте себе, - обычно первым начинал Савелий, широко шагая впереди Ксении, - пройдет еще каких-нибудь две недели - все будет совсем по-другому!..
Он не замечал, как Ксюша, пристроившись сзади, пародирует его вдохновенную походку, вздрагивая от беззвучного смеха.
- По-другому, совсем по-другому, - с бездумной радостью откликалась Ксюша и, чтобы не выдать себя, прикрывала рот напитанным солнцем кленовым листом.
- И ничего не могу с собой поделать: я просто без ума от нее, просто без ума. - Не замечая этого, продолжал Савелий. - С вами случалось что-нибудь подобное?
- Случалось... - она мечтательно заводила глаза к небу: - Ах, случалось, случалось, случалось.
Потом, как это бывает с людьми, плохо переносящими солнце, она несколько раз быстро, по-собачьи, чихала и тут же, не выдержав, начинала уморительно хохотать, блистая праздничным глянцем передних зубов, и Савелий, тут только заподозрив неладное, с укоризной качал головой.
Несмотря на подобные шалости и несмотря на то, что собственно женские качества юной Ксении представлялись ему сомнительными, Савелий день ото дня все отчетливей ощущал, как возрастает в нем чувство братской нежности по отношению к Ксении. Наблюдая из какого-нибудь дальнего уголка за сестрами, весь поглощенный чарами своей медлительной Юлии, он краешком ума успевал-таки заметить, как прельстительно вспыхивает волосок на ее шее, какими волнующими становятся вдруг ее смуглые пальцы, когда она, обняв сестру, рассеянно перебирает цветные камушки бус на ее груди. Он уже охотно прощал ее ребячества и лукавый пристальный взгляд, которым она то и дело приглядывала за ним, готовя новую каверзу, и ту смутную неловкость, которую он ощущал, когда взгляд этот становился слишком пристальным. Правда, были еще сны: горячий, захлебывающийся шепот, быстрый поворот знакомой точеной головки, смуглое зовущее тело, со змеиным проворством заполняющее его объятия и ускользающее, ускользающее куда-то вниз и в тень... Но со снами Савелий справлялся легко.
