— Плохой вид у тебя сегодня, Фердиад! — сказал он. — Цвет волос твоих стал блеклым, и взор потускнел; вид, облик и повадка твоя — не прежние.
— Если и так, то не из боязни и страха перед тобой, — отвечал Фердиад, — ибо нет сейчас во всей Ирландии героя, которого я не мог бы сразить.
Горько опечалился и стал сетовать о нем Кухулин.
Вот какими речами обменялись они:
Кухулин
О Фердиад! Каков ты здесь предо мною,
Поистине, ты обречен на смерть.
О, зачем ты вышел, побуждаемый женщиной,
На поединок с названным братом?
Фердиад
О Кухулин, питомец мудрости,
Цвет геройства, цвет всего воинства,
Каждый из живущих должен уйти
Под землю, на свое последнее ложе.
Кухулин
Финдабайр, дочь королевы Медб,
Со всей пленяющей красотой ее,
Не из любви тебе обещали,
Но чтоб испытать твою королевскую силу.
Фердиад
Моя сила давно уже испытана,
О Пес, одаренный всеми совершенствами!
О большей смелости, чем моя, не слыхал никто.
Равного себе я не встречал еще.
Кухулин
Ты сам лишь виновен в том, что свершится,
О сын Дамана, сына Даре!
Не должен был итти ты, по воле женщины,
Рубиться мечами с названным братом!
Фердиад
Если б мы разошлись без боя,
Как названные братья, о Пес мой милый,
Плохо было б с моей честью и словом,
Данным мной Айлилю и Медб из Круахана!
Кухулин
Никогда еще не вкушали пищу
И не рождались на этом свете
Король и королева, ради которых
Я бы замыслил на тебя зло.
Фердиад
О Кухулин, славный подвигами,
Это не ты, а Медб нас предала.
Тебе достанется победа и слава,
Наша вина тебя не запятнает.
Кухулин
Мое доброе сердце обливается кровью.
Едва от меня не отлетает жизнь.
Неравен будет, при моих подвигах,
Мой бой с тобою, о Фердиад!
— Довольно тебе оплакивать меня, Кухулин! — сказал Фердиад. — Каким оружием будем мы биться нынче?
— Тебе принадлежит выбор, — отвечал Кухулин, — ибо вчера выбирал я.
— Возьмемся же, — сказал Фердиад, — за наши тяжелые, жестоко разящие мечи: быть может, рубящими ударами мы скорей решим спор, чем колющими, как вчера.
— Возьмемся за них, — сказал Кухулин.
Они схватили два громадных, длинных щита и взялись за тяжелые, жестоко разящие мечи. Каждый из них старался ударить и сшибить, поразить и повалить другого, — и величиной с голову месячного ребенка были куски тела, которые они вырубали из плечей, бедер и лопаток друг у друга. И так рубились они от утреннего рассвета до начала вечера.
— Прервем бой, Кухулин, — сказал Фердиад.
— Прервем бой, — сказал и Кухулин, — пора.
Они прекратили бой и перекинули свое оружие в руки возниц. Если встреча их была встречей двух радостных, довольных, беспечных, бодрых воинов, то расставанье их было расставаньем двух воинов омраченных, озабоченных, опечаленных. Их кони не провели эту ночь в одном загоне, их возницы не сошлись у одного костра.
