.
Обращенная в христианство в V веке, главным образом, благодаря миссионерской деятельности св. Патрика, Ирландия с конца VIII до конца X века подвергалась набегам норвежских и датских викингов, одно время утвердившихся на юго-востоке острова, в Дублине, и причинивших стране великое разорение. В XII веке произошло завоевание Ирландии англо-норманнами, однако власть английских королей долгое время была чисто номинальной, пока в XVI веке не совершилось окончательное подчинение Англии. В эпоху борьбы и в последовавшую за ней эпоху порабощения предания родной старины были предметом величайшей любви всего народа. Но творчески за это время они мало обогатились. Их формирование и развитие произошло в эпоху независимости Ирландии и может считаться уже закончившимся к X веку. Труднее ответить на вопрос, к какому времени относится их первое возникновение, ибо скептицизму ученых исследователей трудно примириться со свидетельствами необычайной древности, которые, повидимому, в них содержатся.
Оставляя в стороне баснословные предания полумифического характера о смене племен в Ирландии, где боги смешаны с людьми и где события отнесены ко временам Вавилонской башни и праотца Ноя, уже саги уладского цикла (иначе называемого циклом Кухулика) притязают на необычайную древность. Именно местные хроники относят жизнь Конхобара и Кухулина — двух протагонистов этого цикла — ко времени начала нашей эры. Можно ли здесь довериться известному положению, согласно которому «первое возникновение эпического предания одновременно событию, породившему его»? Так как письменность возникла в Ирландии только с первым появлением христианства, то есть в V веке, то пришлось бы допустить, что предания эти, имевшие прозаическую, иначе говоря, особенно хрупкую форму, сохранились в устной традиции в течение почти полутысячелетия! А вместе с тем встает другой, более общий вопрос: можно ли доверять показаниям самих хроник, окончательная редакция которых относится самое раннее к XI веку? Существовали ли в действительности Конхобар и Кухулин? Быть может, их имена попали в хроники из легендарных преданий, сложившихся не в I веке, а значительно позже, и уже хроникеры отнесли события их мнимой жизни к I веку? Подобный скептицизм оказывается, однако, неосновательным.
Прежде всего, ирландские хроники, начиная со сведений о событиях III века н. э., заслуживают довольно большого доверия. Компилируя из весьма разнообразных источников, они, тем не менее, в основном поразительно согласуются между собой. Показания их, которые относятся к событиям, имевшим место в соседних странах (например, в Уэльсе или в Шотландии), и которые не могут восходить к письменным источникам, но стали известны лишь из устного предания, в точности подтверждаются иноземными памятниками. Древнейшие записи о затмениях, ныне астрономически проверенные, оказались безукоризненными. Важным свидетельством являются также генеалогии разных родов, образующие канву повествования хроник. Эти генеалогии были необычайно распространены и отдельно, вне хроник. Нет, быть может, другого народа, у которого бы они так тщательно хранились, как у ирландцев. Причина этого в том, что на них в древней Ирландии были основаны права земельного владения. При обилии земельных тяжб ясно, что всякий истец не преминул бы оспаривать родословную своего противника, если бы в ней можно было заподозреть ошибку; этого, однако, почти никогда не случалось. Простираясь на десятки поколений, ирландские родословные во всех редакциях, в том числе приводимых в хрониках, сходятся между собой в основном, а иногда даже в малейших частностях. Приходится, повидимому, признать у ирландцев необычайную устойчивость устного предания. Это, впрочем, типично и для других кельтских племен. Еще Цезарь упоминал о множестве поэм, которые заучивались наизусть в школах галльских друидов и, очевидно, передавались в устной форме из поколения в поколение без изменений. То же самое, без сомнения, имело место и в Ирландии дохристианского периода; впрочем, как мы увидим ниже, такое устное обучение продолжалось в ней и после христианизации.
