Я поняла, что растворяюсь в нем, теряю себя. Что его желания, мысли, чувства становятся смыслом моей жизни. Я, как преданная собачка, заглядывала ему в глаза и ждала его ласки и одоб-рения.
Но так быть не должно! Нельзя так всецело отдаваться своим чувствам. В конце концов у ме-ня своя жизнь, а у него своя, и рано или поздно наши пути разойдутся. У меня есть работа и обязан-ности. Мы из разных миров. И когда-нибудь мне придется вернуться домой. А он останется здесь. Навсегда. И больше я его не увижу. Как мне тогда жить? Как мне жить без него?
На людях он был, как всегда, собран, сдержан, деловит. Но стоило нам остаться наедине, как он преображался. Глаза его зажигались, он был добр, нежен, ласков. Он окутывал меня любовью и заботой, был понятлив и предупредителен. А я, наоборот, страшась будущего, становилась все более капризной и нетерпеливой. Замыкалась в себе, стараясь избегать лишних встреч.
А через неделю после нашей первой ночи пришло донесение, что повстанцы взорвали па-тронный завод. И я поняла, что это мой шанс бежать. Бежать, пока эта любовь окончательно не за-тянула меня в свои сети, пока еще не так много воспоминаний, пока еще не так больно, пока еще есть силы пережить это расставание.
Энжью собрал высший состав на экстренное совещание. А я бросилась в свою комнату, ли-хорадочно запихивая вещи в рюкзак. Как хорошо, что их у меня не так много. Главное, карты свои не забыть!
Пятнадцать минут, и я готова. Теперь с независимым видом пройти мимо дежурного, незаме-ченной покинуть штаб, угнать «катафалк» и на космодром. А там ближайшим челноком на косми-ческую станцию и домой. Фигня. Все проще некуда! Как два пальца…
Из-за закрытой двери кабинета Его Светлости доносился невнятный бубнеж престарелого князя Таффа. Но вот Энжью резко прервал его и дал слово усатому Фрейко. У меня защемило серд-це. Я должна взглянуть на него. В последний раз. Только одним глазком.
Едва сдерживая дрожь, слегка приоткрыла дверь. Совсем чуть-чуть, лишь на щелочку, как то-гда в нашу первую ночь. Он сидел за столом, хмурясь, выслушивал донесения князя. Как всегда со-бран, деловит, серьезен. Взгляд упирается в стол перед собой. Задумчиво вертит в руках карандаш. Я смотрю на него жадно, впитываю каждую мелочь. Взглядом словно кончиками пальцев ощупываю его лицо. Я запомню его именно таким. Навсегда.
Но вдруг он вскидывает голову, поворачивается к двери, вглядывается. Он не мог меня видеть, никак не мог! Неужели почувствовал? Я испуганно отпрянула, попятилась, прячась в тени коридора.
