— Колин, черт тебя побери! — гаркнула я и он вздрогнул, повернул ко мне голову. — Где у тебя здесь аптечка, спрашиваю?!
Он все так же молча махнул рукой в сторону спальни, и я, ухватив его за рукав, потащила в смежную комнату.
Уложила вяло сопротивляющегося мужчину на кровать, приподняла голову, подперев подуш-кой, высыпала на прикроватную тумбочку содержимое аптечки и почесала затылок. Ну и как, ска-жите, его лечить такими примитивными медикаментами? Могу только клизму поставить. Боюсь ему такое лечение не понравится.
Ладно, пока обойдемся подручными средствами. Вскрыла упаковку марлевых салфеток, за-менила ими окровавленный платок, и строго настрого наказав лежать и не дергаться, рванула к себе за лекарством.
Распахнула дверь, скользнула взглядом по вытянувшемуся в струнку, сонно хлопающему гла-зами дежурному, сорвалась на бег, но на полпути затормозила.
— Так, ты! Быстро беги за док… — ткнула я пальцем в мужичка, но тут вспомнила какие у них здесь замечательные отношения с докторами и осеклась. — Быстро беги на кухню. Наберешь там миску льда и бегом сюда! Давай, пошел! Одна нога здесь, другая там!
Вот что значит командирский тон! Дежурный даже и не заикнулся, что он на посту и ему как бы и не положено бегать туда-сюда, аки мальчик на побегушках, помчался как миленький. Вот раз-гильдяи! Распустились тут совсем!
* * *
— Вот так, — просюсюкала я, поправляя на переносице герцога увязанный в тряпичный узе-лок лед. — Еще минут десять так полежите, и все пройдет. Нельзя было вам сегодня вообще вста-вать. После таких контузий люди месяцами в больнице проводят под капельницами…
— Нина…
— Всего неделя прошла, а вы уже пашите как вол ломовой. Нельзя же так. Случись с вами что, кто вас заменит? Никто!
— Все со мной в порядке, — вставил наконец свою реплику герцог и тут же подорвался встать. Но я настойчиво уперлась ладонями ему в грудь, укладывая обратно. Пальцы вмиг намокли и окрасились алым. Ох, блин, я и забыла, что у него еще и вся одежда в крови.
Кое как оттерла тряпицей руки и взялась за пуговицы кителя, расстегивая их одну за другой. Затем рубашку. Затем смочила водой марлю и дрожащей рукой стала вытирать с груди кровавые разводы.
Глаз на герцога не поднимала, знала, что он неотрывно следит за моим лицом и боялась. Боя-лась выдать свои чувства, боялась, что он поймет мое состояние и оттолкнет. Зачем ему такая сучка, что слюной исходит при виде обнаженной мужской груди? Неприятно чувствовать себя такой, но оторваться от него я не могла. Сначала обтерла влажной ветошью, затем промокнула кожу сухим полотенцем, потом рукой провела, проверяя качество работы. Раз. Другой.
