За этим наступила церемония отъезда. К великому моему удовольствию, захлопотавшийся раджа опрокинул розовое масло, которым надо было нас помазать. Принесли розовой воды в кропильнице, сняли с нее крышку, и тотчас же топкой струйкой забил фонтан до самого потолка. Раджа умильно попросил нас омочить в кропильнице руки. Для него было истинным удовольствием надевать на нас тяжелые цветочные ожерелья и запястья и раздавать нам золоченые листья бетеля. На дворе дворца, на улицах города и предместья, по которым пришлось нам проходить, стояли голые воины, иные держали в руках сабли, по большая часть была вооружена копьями и ружьями. Начальники были все верхом, в белых, розовых и желтых одеждах, которые резко отделялись от их своеобразных лиц […]
Вечером раджа отдаст мне визит: повторятся те же церемонии. Затем я буду обедать с тремя англичанами и сяду в паланкин часов в 9 или 10 вечера, а поутру в 7 часов буду в Тричинополи [Тируччирапалли], в 50 верстах отсюда. Тричинополи — изрядный город, в котором хорошо делают золотые вещи; здешние цепочки попадаются и в Европе. В Тричинополи мне знаком один английский офицер: он писал ко мне и просил, чтобы я у него остановился. […] Одеваюсь к обеду.
Раджа был у меня с целыми сотнями слуг; его принесли в великолепном паланкине; все его слоны, роскошные парадные зонтики, лошади, затейливо и нарядно навьюченные, — все это следовало за ним… Так жарко, что пишу тебе раздетый почти догола, несмотря на то что все окна и двери открыты настежь, а их так много в моей комнате, что стены похожи на решетки. Заметь еще, что [сейчас] ночь.
Между прочими нелепостями в поезде раджи были огромные трубы, в которые музыканты дули с похвальным рвением: эти трубы просто оглушили меня. Рядом же с паланкином раджи несли, не знаю ради чего, большого попугая, выточенного из дерева и позолоченного, на длинной палке. Решительно эти индийцы придумывают бог знает что, чтобы пустить пыль в глаза.
[Ему же]
На дороге между Тричинополи и Мадурой [Мадурай],
1 августа 1841 года
В Тричинополи я купил у туземных художников очень дешево премиленькие рисунки на слюде и на бумаге. Присутствовал на смотре английских и англо-индийских войск, который делали нарочно для меня: генерал Шоуэрс непременно хотел почтить меня этой церемонией, после смотра я обедал с офицерами. Полковник Стрэтон, у которого я остановился, — осыпал меня ласками и снабдил необходимыми указаниями для продолжения путешествия. Я теперь на полпути от Тричинополи к Мадуре, где надеюсь осмотреть превосходные храмы и замечательный индийский дворец. Сделаю маленький крюк, зато уж не пропущу ничего достойного внимания. Теперь я пишу к тебе из красивого и удобного дома, принадлежащего английскому губернатору. Двое расторопных английских слуг исполняют малейшие мои желания с видимым удовольствием и вдобавок ничего за это не требуют. Вчерашнюю ночь я сделал в паланкине 50 верст: это еще ничего, делают и больше, смотря по числу станций.
