[К М. К.]
Цейлон, 20 мая 1841
Я — в 35 милях от Канди, в уединенном доме; лежу на кровати, тщательно закрытой занавеской; по высокой, обширной комнате пробегает ветерок; шторы еле-еле пропускают дневной свет. В моем уединении царствует унылая тишина, изредка прерываемая жужжанием насекомых, криком попугаев и обезьян. Кругом на далекое пространство раскинулись тенистые леса кокосов, бамбука, ареки, джагар, зонтичной пальчатки, кофейных деревьев, коричных лавров и различных ползучих растений… Страшно носиться думой по этим вечно зеленым, мрачным лабиринтам, где бродят бесчисленные стада слонов, где свирепые тигры рыскают по влажным джунглям и где змеи скользят в ананасовых кустарниках.
В этом тенистом острове сумрак воздуха полон электричества. Блистание молнии необыкновенно часто; оно поминутно освещает вершины гор и глубины пропастей, поросших густыми, непроходимыми лесами. Безмолвие прерывается отдаленными раскатами грома, с приближением равноденственных бурь, и унылой стукотней тамтама, раздающейся в чаще лесов, потому что нередко в самой неприступной густоте их сокрыты таинственные храмы, где отправляется первобытный буддизм во всей своей странности.
Если воображение повлечет вас по сырой тропе, под навесом ветвей, сквозь которые никогда не проникает солнце, к одному из таких сельских храмов, вас встретят там степенные, приветливые жрецы в желтых хламидах, с бритой головой и бородой и введут под кров. Здесь запах редчайших цветов наполняет атмосферу, и мерцание лампады с теплящимся кокосовым маслом освещает огромного Будду, высеченного в скале и раскрашенного яркими красками, предпочтительно оранжевой или желтой. Будда, стоя или лежа, занимает всю высоту или всю долготу храма. Эти жрецы, одушевленные доброхотным, простосердечным гостеприимством, тотчас же предлагают чисто изготовленную трапезу, состоящую из растительных припасов. Дети, воспитанные при храмах, окружают с ребяческим любопытством чужака. Одни веют на него опахалами и предлагают студеной воды, другие зажигают огонь и наскоро приготовляют сигаретки из нарванных в саду листьев или потчуют бетелем, сахарным тростником или какими-нибудь чудовищными плодами, которые, кажется, могут только присниться. Один из них, заметив, что прядь моих волос ниспала на глаза, тихонько вынул из-за пояса гребешок и предложил мне его очень серьезно и не говоря ни слова. (Сингалы обращают большое внимание на волоса, которые носят очень долгими.) Угощение совершается с безмолвной почтительностью…
