— Фелис! Фелис! Ты Андрэ не видел тут?! — выскочил с истошным воплем из-за угла Аэн с дико выпученным глазами. — Она стажера довела едва не до нервного припадка. Бедняга плачет и умоляет не отдавать его этой ненормальной.
Всегда приятно знать, что не только у тебя день проходит на удивление весело. Никогда бы не подумала, что одна кахэ в традиционной южной одежде может произвести столько шума.
Алек Аэн выглядел встрепанным, возмущенным и глубоко несчастным.
— Бриан просто малолетняя истеричка, — фыркнул каэ Орон, не особенно проникнувшись местной маленькой трагедией. — Пусть переводится в другую управу, если не в состоянии выдержать закидонов нашей красотки. Андрэ самый классный наш спец, как ни крути.
Благородный представитель дома Эррис закатил глаза, и тут все-таки посмотрел на меня.
— О, так вы с адвокатом уже. Может, пообщаемся? По всей форме, — с улыбкой шута предложил Алек Аэн.
Выражение смуглой физиономии дознавателя не понравилось ни мне, ни Терри, который сразу как-то подобрался, наверняка готовясь к худшему. Адвокат посмотрел на меня многозначительно, и я кивнула, давая понять, что помню наш разговор и буду больше помалкивать.
Допрос было решено провести опять в моей гримерке, там точно никто не станет мешать.
Я уселась на стул рядом с туалетным столиком, на который оборотень водрузил записывающий куб. Мужчинам я позволила устраиваться как им угодно и на чем угодно. Терри первым цапнул пластиковую табуретку, оборотень поспешил усесться на второй свободный стул. Для Аэна уже ничего не осталась, но он предпочел сделать вид, будто так и надо. Кахэ встал так, чтобы как можно более внушительно нависать надо мной. Так себе психологический прием, о нем в каждой первой бульварной книжонке можно прочесть.
Вот только все равно действовало. Не так чтобы сильно, но я немного смешалась, глядя на и без того высокого кахэ задрав голову. Да и шея тут же начала ныть.
— Итак, вы прошлый раз говорили нам, что не желали зла покойному Фреду Хэмптону, — задумчиво, вкрадчиво начал южанин.
Интонации у него были такие… ну… странные. Об этом уже мало кто помнил, но кахэ владели магией слова и могли зачаровывать одним только голосом. И вот теперь почему-то начинало казаться, что дознаватель слегка приколдовывает.
— Именно так я и говорила, — ответила я, стараясь произносить каждое слово со спокойствием и достоинством, которых во мне отродясь не было.
Моя мать так всегда и говорила «Я родила редкостное истеричное быдло». Годам к шестнадцати спорить я перестала. Что поделать, мне действительно никак не удавалось привить хорошие манеры, хотя и мать, и бабка старались изо всех сил. Все без толку. Зерна добрых намерений если и давали во мне хоть какие-то ростки, то исключительно скверные.
