— Да не по-настоящему же, — поспешил успокоить меня со смешком манул. — Ты ведь не хуже меня знаешь, что…
— …применение пыток при дознании запрещено в две тысячи пятьдесят четвертом году эдиктом Марка Десятого Милостивого, — автоматически закончила я.
Слишком много читала о страже перед началом съемок в сериале. И ведь ничего не пригодилось! Вообще ничего! Нет в жизни справедливости.
— Ладно, подождем, — вздохнула я и начала едва не с боем пробиваться к кофе-машине. Каэ Фэйл почему-то потащился следом за мной, то и дело возмущенно фыркая на налетающих на него стражников.
Вообще, фиолетовая братия глядела на нас, актеров, безо всякого восторга, скорее уж, с легкой тенью пренебрежения. На мою долю выпадали особенно саркастичные взгляды: наверное, каждый в дознавательской группе был в курсе, кого именно я играю.
Паломничество к кофе-машине совершали не только мы с каэ Фэйлом. Тут был и ларо Кэррит, играющий моего начальника, и ларэ Эва Харрэт, исполнительница роли Эстелы, секретарши начальника, имелось и парочка второстепенных персонажей, которых добавили в сценарий для хохмы и снятия напряжения. Да-да, не я была призвана смешить зрителей до желудочных колик.
— Когда они уже уберутся? — расстроенно вопросила ларэ Харрэт и затрепетала ресницами в фирменном стиле.
Она умела быть милой и хотела запомниться зрителям как можно лучше, потому как в десятой серии Эстелу должны убить. Ларэ Харрэт долго возмущалась по этому поводу и умоляла оставить ее персонажа в живых, но хотя бы тут продюсер и режиссер остались непреклонными: Эстела должна умереть точно так, как это произошло в реальности.
— Когда они уберутся, набегут потенциальные Риэнхарны Аэны. Вчера новость о гибели бедняги Фреда произвела настоящий фурор и породила множество мечтаний в неокрепших умах, — проворчал ларо Кэррит. — И вот тогда мы с грустью вспомним про стражников. Так что давайте просто выпьем уже кофе.
Ларо Вильям Кэррит был очень благопристойным, даже чересчур воспитанным человеком. Ну, кроме тех моментов, когда костюмеры «раздевали» меня для совместных с ним сцен. Когда его старчески выцветшие буркала падали в вырез моей блузки, я мгновенно забывала, что Кэррит — ларо вполне достойный, прекрасный театральный актер… Просто хотелось вцепиться ногтями в его сальную рожу.
— Здравая мысль, — со вздохом согласилась я и приняла чашку с напитком, который предусмотрительно сунул мне в руки какой-то актер, имя которого в моей голове так и не задержалось.
